ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Климат очень мягкий, полностью отсутствуют летающие кровососы и ядовитые змеи. Это позволяет весь день ходить практически нагишом. Чем наши подруги и пользуются. Весь их “гардероб” составляют плавки или шорты: белые у Лены и розовые у Катрин. Иногда они еще обувают на ноги тапочки или босоножки, это когда мы идем в лес.
Мы охотимся, вооружившись арбалетами, ловим рыбу и изощряемся в кулинарном искусстве, поражая друг друга необычными блюдами из самой свежей дичи и рыбы. По вечерам сидим у костра, разговариваем и поем песни. Пою в основном я. А разговоры тоже почти сольные. То я, то Андрей рассказываем о войне. Я — об Отечественной и афганской, Андрей — о Финской. Лена вспоминает эпизоды своей работы в реальных фазах: то забавные, то грустные, то откровенно жуткие.
Катрин только слушает, широко раскрыв глаза. Эта девочка в своей жизни ничего не видела, кроме фазы Стоуна. Наши рассказы звучат для нее как откровение свыше. Огромное впечатление производят на нее песни Высоцкого. А когда Лена, невзирая на мои протесты, рассказывает историю любви Злобина и Колышкиной, по щекам Катрин непрерывным потоком текут слезы.
— Кстати, Андрей, — спрашиваю я. — Я там все время думал: а что будет, если Магистр, как он в свое время говорил, поменяет нас местами? Я не говорю о твоей боевой судьбе. Ты бы там на второй день и сам погиб, и эскадрилью угробил. — Здесь Андрей согласно кивает. — Потому-то я и сказал комиссару Лучкову…
— Стефану Кшестинскому, — вставляет Лена.
— Пусть Стефану, — соглашаюсь я. — Я сказал ему, что меня надо оставить там до Победы. Я имею в виду другое. Как бы Андрей Злобин отнесся к моему выбору? Как бы у него сложились отношения с Ольгой Колышкиной?
Андрей ошеломленно молчит и качает головой.
— Не знаю, друже, не знаю. Я ведь ее в жизни-то никогда не видел. Это подруга детства Сереги Николаева. На экране монитора она, конечно, производит впечатление. Но ведь то на экране. Хотя… Знаешь, она действительно…
Он внезапно умолкает и бросает взгляд на Катрин. А у нее уже просохли слезы, и она пристально смотрит на Андрея.
Я смеюсь:
— Договаривай. Она действительно незаурядная женщина и могла бы составить счастье любому из нас: и мне, и тебе. А ты, Кэт, не ревнуй. Речь идет о гипотетическом предположении. Они могли бы стать счастливой парой, но в их судьбу вмешалась война и решила все по-своему. Теперь все это праздные разговоры.
Глаза Катрин вновь наполняются слезами, и я быстро перевожу разговор на другую тему.
Мы исследуем остров, совершая длительные, по полдня, походы. Но главным образом мы занимаемся любовью. Все остальное происходит как бы между этим основным делом. Кажется, сам воздух острова насыщен каким-то чудодейственным эликсиром, который заставляет влюбленных отдаваться друг другу непрерывно, самым необузданным и изощренным образом, невзирая на место и время. Мы не знаем ни усталости, ни пресыщения. Наша изобретательность неисчерпаема.
Кажется, нет на острове поляны, пещерки или другого укромного уголка, заглянув куда нельзя было бы увидеть парочку, самозабвенно предающуюся любви. Сколько раз мы с Леной натыкались на Катрин с Андреем, которые не замечали ничего и никого, кроме друг друга. Наверное, и они тоже частенько “спотыкались” о нас.
Когда до конца отпуска остается два дня, мы за завтраком обсуждаем план на день грядущий. Андрей предлагает обойти остров по береговой линии, двигаясь навстречу друг другу, а вечером поделиться впечатлениями от того, что увидели.
— Этого хватит как раз на весь день, — говорит он.
“Боюсь, что с нашим любовным пылом дня на это не хватит”, — успеваю подумать я. В этот момент в шум прибоя, крики чаек и щебет птиц диссонансом врывается сигнал вызова.
Сигнал надоедлив, как мошкара. Мы переглядываемся и, не сказав друг другу ни слова, решаем его игнорировать.
Но Магистр, — а это был, несомненно, он, — хорошо знал, с кем имеет дело. Сигнал не прекращается долгих десять минут. Он действует нам на нервы не хуже бормашины и напоминает нам о том, что, кроме этого чудесного острова и нас четверых, существуют еще Монастырь с Магистром и его бесчисленные проблемы в бесчисленном множестве миров. Это становится невыносимым, и Андрей наконец не выдерживает и нажимает на клавишу ответа.
— Как отдыхается? — спрашивает Магистр. Его лицо невозмутимо, словно это не он добрых десять минут терроризировал нас сигналом вызова.
— Спасибо, прекрасно, — отвечает Андрей, вложив в свой ответ побольше яду.
Но на Магистра это всегда слабо действовало.
— Я рад за вас. Но, к моему глубокому сожалению, я вынужден прервать ваш отпуск.
— Магистр! Мы так не договаривались!
— Знаешь, Андрэ, мы вообще-то ни о чем конкретно не договаривались. Я обещал вам несколько суток отдыха, вы их получили. Я очень рад, что вы, как ты сказал, прекрасно отдыхаете, и был бы рад не прерывать ваш отдых, но обстоятельства выше нас с вами.
— Что это еще за обстоятельства?
— Долго объяснять, Андрэ. Все узнаете на месте. Вылетайте немедленно. Скажу только, что счет идет уже не на дни, а на часы. И без вас мы не справимся. Я имею в виду вас как летчиков-профессионалов. Все! Жду вас.
Магистр отключается. Мы с Андреем переглядываемся, потом смотрим на своих подруг. Катрин выглядит растерянной, ей явно жалко прерывать такой отпуск. Зато Лена восприняла известие неожиданно спокойно и деловито. Я ожидал увидеть взрыв ее ярости и услышать поток красноречивых эпитетов в адрес Магистра, но увидел женщину, спокойно готовящуюся к срочному отъезду.
Это было так неожиданно, что мы с Андреем, не говоря ни слова, отправляемся готовить самолеты к вылету.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167
Мы охотимся, вооружившись арбалетами, ловим рыбу и изощряемся в кулинарном искусстве, поражая друг друга необычными блюдами из самой свежей дичи и рыбы. По вечерам сидим у костра, разговариваем и поем песни. Пою в основном я. А разговоры тоже почти сольные. То я, то Андрей рассказываем о войне. Я — об Отечественной и афганской, Андрей — о Финской. Лена вспоминает эпизоды своей работы в реальных фазах: то забавные, то грустные, то откровенно жуткие.
Катрин только слушает, широко раскрыв глаза. Эта девочка в своей жизни ничего не видела, кроме фазы Стоуна. Наши рассказы звучат для нее как откровение свыше. Огромное впечатление производят на нее песни Высоцкого. А когда Лена, невзирая на мои протесты, рассказывает историю любви Злобина и Колышкиной, по щекам Катрин непрерывным потоком текут слезы.
— Кстати, Андрей, — спрашиваю я. — Я там все время думал: а что будет, если Магистр, как он в свое время говорил, поменяет нас местами? Я не говорю о твоей боевой судьбе. Ты бы там на второй день и сам погиб, и эскадрилью угробил. — Здесь Андрей согласно кивает. — Потому-то я и сказал комиссару Лучкову…
— Стефану Кшестинскому, — вставляет Лена.
— Пусть Стефану, — соглашаюсь я. — Я сказал ему, что меня надо оставить там до Победы. Я имею в виду другое. Как бы Андрей Злобин отнесся к моему выбору? Как бы у него сложились отношения с Ольгой Колышкиной?
Андрей ошеломленно молчит и качает головой.
— Не знаю, друже, не знаю. Я ведь ее в жизни-то никогда не видел. Это подруга детства Сереги Николаева. На экране монитора она, конечно, производит впечатление. Но ведь то на экране. Хотя… Знаешь, она действительно…
Он внезапно умолкает и бросает взгляд на Катрин. А у нее уже просохли слезы, и она пристально смотрит на Андрея.
Я смеюсь:
— Договаривай. Она действительно незаурядная женщина и могла бы составить счастье любому из нас: и мне, и тебе. А ты, Кэт, не ревнуй. Речь идет о гипотетическом предположении. Они могли бы стать счастливой парой, но в их судьбу вмешалась война и решила все по-своему. Теперь все это праздные разговоры.
Глаза Катрин вновь наполняются слезами, и я быстро перевожу разговор на другую тему.
Мы исследуем остров, совершая длительные, по полдня, походы. Но главным образом мы занимаемся любовью. Все остальное происходит как бы между этим основным делом. Кажется, сам воздух острова насыщен каким-то чудодейственным эликсиром, который заставляет влюбленных отдаваться друг другу непрерывно, самым необузданным и изощренным образом, невзирая на место и время. Мы не знаем ни усталости, ни пресыщения. Наша изобретательность неисчерпаема.
Кажется, нет на острове поляны, пещерки или другого укромного уголка, заглянув куда нельзя было бы увидеть парочку, самозабвенно предающуюся любви. Сколько раз мы с Леной натыкались на Катрин с Андреем, которые не замечали ничего и никого, кроме друг друга. Наверное, и они тоже частенько “спотыкались” о нас.
Когда до конца отпуска остается два дня, мы за завтраком обсуждаем план на день грядущий. Андрей предлагает обойти остров по береговой линии, двигаясь навстречу друг другу, а вечером поделиться впечатлениями от того, что увидели.
— Этого хватит как раз на весь день, — говорит он.
“Боюсь, что с нашим любовным пылом дня на это не хватит”, — успеваю подумать я. В этот момент в шум прибоя, крики чаек и щебет птиц диссонансом врывается сигнал вызова.
Сигнал надоедлив, как мошкара. Мы переглядываемся и, не сказав друг другу ни слова, решаем его игнорировать.
Но Магистр, — а это был, несомненно, он, — хорошо знал, с кем имеет дело. Сигнал не прекращается долгих десять минут. Он действует нам на нервы не хуже бормашины и напоминает нам о том, что, кроме этого чудесного острова и нас четверых, существуют еще Монастырь с Магистром и его бесчисленные проблемы в бесчисленном множестве миров. Это становится невыносимым, и Андрей наконец не выдерживает и нажимает на клавишу ответа.
— Как отдыхается? — спрашивает Магистр. Его лицо невозмутимо, словно это не он добрых десять минут терроризировал нас сигналом вызова.
— Спасибо, прекрасно, — отвечает Андрей, вложив в свой ответ побольше яду.
Но на Магистра это всегда слабо действовало.
— Я рад за вас. Но, к моему глубокому сожалению, я вынужден прервать ваш отпуск.
— Магистр! Мы так не договаривались!
— Знаешь, Андрэ, мы вообще-то ни о чем конкретно не договаривались. Я обещал вам несколько суток отдыха, вы их получили. Я очень рад, что вы, как ты сказал, прекрасно отдыхаете, и был бы рад не прерывать ваш отдых, но обстоятельства выше нас с вами.
— Что это еще за обстоятельства?
— Долго объяснять, Андрэ. Все узнаете на месте. Вылетайте немедленно. Скажу только, что счет идет уже не на дни, а на часы. И без вас мы не справимся. Я имею в виду вас как летчиков-профессионалов. Все! Жду вас.
Магистр отключается. Мы с Андреем переглядываемся, потом смотрим на своих подруг. Катрин выглядит растерянной, ей явно жалко прерывать такой отпуск. Зато Лена восприняла известие неожиданно спокойно и деловито. Я ожидал увидеть взрыв ее ярости и услышать поток красноречивых эпитетов в адрес Магистра, но увидел женщину, спокойно готовящуюся к срочному отъезду.
Это было так неожиданно, что мы с Андреем, не говоря ни слова, отправляемся готовить самолеты к вылету.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167