— Вырваться отсюда!
— Ты с ума сошел!
Мы уже внутри крематория. “Нормальная” для работы температура оказалась такой, что волосы потрескивают, а глаза, кажется, вот-вот лопнут от жара. Легкие обжигает горячий воздух. Мне это живо напоминает жаровню с углями в застенке. Возле нас конвейер кончается, дальше идет простая труба. Стоять можно только на четвереньках.
— Ко! Слушай меня! К чертям этот конвейер! Давай сразу туда! — показываю я в сторону трубы. — За десять минут мы ее проскочим и выберемся отсюда.
— Ну а дальше что?
— А дальше то, что искать нас не будут! Подумают, что мы сгорели.
— Ну а дальше-то что? Помрем с голоду и холоду?
— Ко! В любом случае мы умрем свободными! А может быть, и не умрем. Может быть, выберемся. Неужели ты предпочитаешь надрываться в каменоломне за кусок жмыха и тухлятину?! Неужели ты забыл, кем ты был раньше?
— Я был воином! — Глаза Ко вспыхивают. — И я хочу умереть свободным, а не свалиться здесь в гору трупов. Вперед, Гу! А если мы не успеем проскочить трубу?
— Тогда сгорим. Какая разница, сейчас сгореть или через полгода? Мы теряем время! Вперед!
Ползти по раскаленной трубе — это тяжелый вид спорта! Пот заливает глаза, и я не вижу даже, как далеко еще конец “путешествия”. Сзади слышится хриплое, надсадное дыхание Ко.
Свисток, хотя мы и ждали его с напряжением, режет по ушам. Я вытираю пот, заливающий глаза. До конца трубы остается еще метров десять. Прибавляю темп. А сзади уже слышится рев компрессора и несет нестерпимым жаром.
— Скорее, Гу! Ради всего святого! Сколько там еще?
— Держись, Ко! Еще совсем немного…
Боюсь оглянуться. Смерть несется по пятам. Мешковина уже дымится. Ну, еще немного… Рука проваливается в пустоту, и я лечу вниз, в кучу пепла. С хриплым воплем страха и боли, который сразу глушится ревом раскаленной струи, на меня падает Ко. Из трубы бьет пламя, как из хорошего огнемета.
— Мы выбрались, Гу? — хрипит Ко.
— Выбрались, Ко! — отвечаю я, и силы меня окончательно оставляют. Все плывет и мерцает…
Дальше начинается что-то невообразимое. Мелькают какие-то люди, гигантские змеи, астероиды, космические корабли… Что-то взрывается, кто-то стреляет, я сам стреляю… Меня избивают и мучают, и я избиваю и мучаю… Женские тела, сексуальные оргии, сплошная порнография… И боль, страх… Но больше всего — безысходность. И как красной нитью через весь этот кошмар проходит одна мысль. Мне надо вспомнить, кто я такой, зачем я здесь? Если мне это удастся, то я вырвусь из этой бесконечной череды мерзости, страха и безысходности.
Заключительная сцена врезается в память ярче всего. Я лежу на полу, укушенный гигантской коброй, и корчусь от боли, раздирающей все тело. Надо мной на коленях стоит девушка и плачет.
— Джейкоб! Джейкоб! Не умирай! Не надо! Ты такой смелый, такой сильный, ты победил! Я так люблю тебя! Не уходи, прошу тебя, Джейкоб!
Я хочу утешить ее, но дыхание уже оставляет меня. Внезапно я вспоминаю все и, собрав силы, на последнем выдохе кричу:
— Я не Джейкоб! Я — Андрей Коршунов, хроноагент!
Глава 22
The spirit that I have seen
May be the devil: and the devil hath power
To assume a pleasing shape.
W. Shakespeare
Дух, представший мне,
Быть может, был и дьявол: дьявол властен
Облечься в милый образ.
В. Шекспир (англ.).
— Правильно, Андрей! Успокойся. Расслабься и отдохни. Первые два этапа МПП ты прошел успешно.
Надо мной салатный потолок, я лежу на столе. Рядом за пультом сидит Виктор.
— Ну, Андрей, ты — молодец! Из стольких переделок вышел достойно! Как только мы ни изощрялись, но выход ты находил всегда. Точнее, ты просто боролся до конца. По-моему, именно это называется — воля к победе.
— Ладно, оставь свое красноречие. Скажи лучше, где это я сейчас был.
— Нигде. Ты все время находился здесь. В твое сознание внедряли различные ситуации, смоделированные из реальных фаз. Не скрою, ситуации экстремальные. Я бы, например, там давно концы отдал. Впрочем, в четырех случаях ты тоже того… Но это был как раз наилучший выход из положения. Самый достойный.
— В четырех, говоришь? Я помню только два: в застенке и вот этот, последний.
— Просто мы не перегружаем твою психику излишними воспоминаниями. Если бы в твоей памяти остались все эти ситуации, ты бы нуждался в двухмесячном лечении в психбольнице. Мы оставляем только навыки, приобретаемые тобой в этих ситуациях.
— А в каких еще случаях мне пришлось выбрать смерть?
— На астероиде, где ты, капитан погибшего корабля, остался вместе с молодой парой: женщиной-штурманом и мужчиной-астрофизиком. У вас оставалось кислорода на два с половиной часа каждому, а спасательный бот должен был прийти через три часа. Ты, не сказав ни слова, перекрыл свой кислородный кран. Ну а в другом случае ты был испытателем космических кораблей. У тебя вышел из-под контроля реактор, дело решали секунды. Ты мог катапультироваться, но ты увел корабль от орбитальных станций на максимальном ускорении. Потом как-нибудь на досуге посмотришь записи своих “похождений”. А сейчас шесть часов сна, потом — в Лабиринт. Учти, он будет по высшему разряду, ребята постарались на славу.
— Лабиринт? Что это такое?
— Увидишь. Отдыхай пока. Набирайся сил. Будь уверен, они тебе потребуются.
Это звучит столь многообещающе, что я решаю воспользоваться добрым советом и засыпаю довольно быстро.
— Вставай, пора! — будит меня голос Виктора. — Ну, как, ты готов?
— К самому худшему, — мрачно острю я.
— Хороший настрой, нужный, — сразу становится серьезным Виктор. — Давай облачайся, а я тебе помогу.
На тележке разложено всевозможное носимое оборудование. Виктор начинает передавать его мне, попутно давая пояснения:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167