— Нет. Раз он утверждает, что именно он одолел Синего Флинна и круна Дулона, а я этого не смог бы сделать, пусть докажет это на деле, а не на словах!Эва ахает, а я внимательно смотрю ему в глаза. Нет, он не шутит.— Следует ли понимать, сэр Хэнк, что ты вызываешь меня на поединок?— Да! — отвечает Хэнк.Он достает из-за пояса красную перчатку и бросает мне под ноги. Я вздыхаю и поднимаю ее:— Идите, вооружайтесь, сэр Хэнк. И скажите Симону, чтобы он принес мои щит и шлем.— Зря ты так, Хэнк, — говорит Эва, — он же убьет тебя!— Ну, это не так просто сделать! — бросает Хэнк и быстро выходит из столовой.Я беру Эву за руку:— Успокойся, Эвичка. В мои намерения не входит лишать жизни доблестного рыцаря Хэнка. Я даже воздержусь от того, чтобы его ранить. Поверь, мне самому он слишком дорог. Как никак я достаточно долгое время был им самим.Эва улыбается и целует меня в щеку.Мы решаем биться как раз там, где я сражался с оборотнями. После первой же серии атак, которые проводит Хэнк, я убеждаюсь, что нисколько не покривил душой, когда сказал, что ему суждено было стать Черным Всадником. Для своей эпохи Хэнк — отличный боец, но Синий Флинн и Дулон были бы ему явно не по зубам. Удары его быстрые, мощные и точные, но слишком прямолинейные. Да и мои удары он просто принимает на щит или клинок, но не отражает. Пора кончать. Делаю широкий замах слева. Хэнк пригибается и, тут же распрямившись, с силой бьет меня сверху по левому плечу. А я, быстро повернувшись на правой ноге, резко бью сверху по его Мечу, поражающему пустое пространство. Хэнк обезоружен. Приставляю ему к забралу клинок. Хэнк поднимает правую руку и снимает шлем.— Сдаюсь!Вкладываю меч в ножны и протягиваю ему руку, Хэнк пожимает ее.— Ты действительно непревзойденный воин, крун Андрэ!Он поднимает Золотой Меч и протягивает его мне рукояткой вперед:— Он твой. Ты будешь владеть им по праву победителя. Никто не посмеет сказать, что ты не завоевал его у рыцаря Хэнка в честном бою.Снимаю перевязь со своим мечом и отдаю его Хэнку:— Грех оставлять столь доблестного рыцаря без достойного его оружия.— Эва! — кричит Хэнк. — Прикажи накрыть стол и зови всех, кто есть, на обед в честь круна Андрэ.— Кстати, сэр Хэнк, — тихо говорю я, — если хочешь окончательно завоевать сердце Эвы, будь с ней попроще и поласковей. И попробуй, когда вы будете одни, называть ее Эвичкой.— Эвичкой?— Именно.Внезапно лицо Хэнка мрачнеет:— Слушай, крун Андрэ. Получается, что сын, которого носит Эва, твой?Я отрицательно мотаю головой:— Нет, сэр Хэнк, на этот счет можешь быть спокоен. Это будет действительно твой сын.Хэнк смотрит на меня с сомнением.— Ну, ты же помнишь, как все было?Хэнк кивает.— Тогда какие у тебя остаются сомнения? Считай, что я просто за этим нескромно подсматривал. А если уж на то пошло, то у меня есть своя дама сердца, которой я предан по гроб жизни. Это ее цвета и ее герб, — показываю я на голубой плащ и серебряных ящериц.— Как ее зовут?— Елена.— Она красива?— Она — прекрасна! Больше того, она умна, смела, и она тоже хороший воин.— Вот как?!— Скажу больше, она была в образе нагилы Ялы, когда мы с тобой бились с круном Дулоном, ходили к святому Могу и закрывали врата в Мир Зла.Хэнк поражен:— Значит, в вашем Мире и женщины не уступают мужчинам?— Ну, вашему Миру грех жаловаться. У вас есть прекрасные нагилы!— Это правда. Без нагил нас давно бы уже всех нежить сожрала, — соглашается Хэнк.Наш разговор прерывает Эва, приглашая к столу.— Еще одна просьба, сэр Хэнк. Никому никогда не говори, кто я и откуда пришел на самом деле. Я — крун Андрэ и приехал из далекой страны, чтобы узнать у вас, как бороться с нежитью.— Клянусь, крун Андрэ, про нашу тайну, кроме Эвички, никто не узнает.После обеда Хэнк и Эва вызываются проводить меня.— А тебе, Эва, конная прогулка не повредит? — с беспокойством спрашиваю я.— Я — нагила! — многозначительно отвечает Эва.Я усмехаюсь, вспоминая свое присловье «мы — летчики!». В это время Симон подводит нам коней. Я треплю гнедого по холке, тот приветливо ржет и пытается поймать мою руку губами. Хэнк смеется:— Вот еще одно доказательство истинности твоих слов. Признал, шельмец!Еду, руководствуясь направлением, которое показывает лучик на экранчике ИП-1. В трех километрах от постоялого двора я вижу балку, над которой клубится розоватый туман.— Ну, друзья, мне пора. Прощайте.Эва целует меня:— Береги себя, Андрэ. В Мире Зла достаточно могучих воинов помимо Флинна и Дулона. Мы будем молиться за тебя святому Могу.— Спасибо, Эвичка.— Крун Андрэ, — говорит Хэнк, — встретимся ли мы когда-нибудь еще?— Кто знает, сэр Хэнк. Человек предполагает. Время располагает. Не исключено. Во всяком случае, — я показываю ему ИП-1, — если увидишь у кого-нибудь такое, неважно у кого — у рыцаря, у лучника, простолюдина, монаха или женщины, знай, это мой ближайший друг. А теперь прощай.— Прощай!Мы обнимаемся. Хэнк и Эва смотрят мне вслед, смотрят, как я въезжаю в розовый туман и исчезаю в нем. Глава 40 Человеческий облик потерять страшно, Антон. Запачкать душу, ожесточиться. Мы здесь боги, Антон, и должны быть умнее богов из легенд, которые здешний люд творит кое-как по своему образу и подобию. А ведь ходим по краешку трясины. Оступился — и в грязь, всю жизнь не отмоешься. А. и Б. Стругацкие У меня, когда я между двумя «ветряками» въезжаю на полигон, складывается впечатление, что все, кто присутствовал и при моем переходе туда, невзирая на холодную погоду, не покидали своих мест. На полигоне всё так же негде яблоку упасть.Все наши, разумеется, на месте. А как же иначе? Так же стоит толпа хронофизиков и аналитиков. На месте и группа молодежи, что приставала ко мне с альтруистическими идеями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145