продолжить мучительный путь наверх — или бросить все и предпочесть полную удовольствий жизнь на равнине. Что, если в одно прекрасное утро я проснусь — и никого?.. Чертово наваждение, оно так отчетливо стоит перед моими глазами! Проклятый Скиннер! Угораздило его пропасть именно теперь, когда Гюнтер избавил нас от этой ищейки, что-то разнюхавшей, когда, после опыта в Китеже (пусть не во всем удачного, согласен), перед нами открылось новое поле деятельности! Почему именно сейчас?!
Одно меня утешает — даже те, кто в душе допускает возможность бегства этого мерзавца, не придают этому такого значения, как я. Гюнтер неохотно участвует в поисках пропавшего, и как только я оказываюсь поблизости, стремится продолжить обсуждение плана операции. К нему тут же присоединяется Альдо, и они вновь вступают в полемику. Альдо, как истинного южанина, тянет в теплые края — возможно, именно поэтому он так настаивает на индонезийском варианте. Гюнтер с презрением относится к азиатам и предлагает один из островов Балтики. Преимущество плана Альдо в том, что в Индонезии мы наряду с материалом (будем надеяться, что он окажется обширнее и качественнее китежского) получим и отличную базу. Целый остров! Какая дерзкая идея! Впрочем, опыт Китежа убеждает, что нам многое по силам. Надо отдать должное Альдо, он проделал большую работу: готовы карты, схемы, разработан весь план операции. Гюнтер этим похвастаться не может, кроме того, он вынужден признать, что в качестве базы выбранный им остров использовать не удастся — слишком велика здесь плотность морских и воздушных линий, а значит, слишком много сил придется тратить на поддержание защитного экрана. Главным аргументом Гюнтера является качество возможного «улова». Когда я слушаю их спор, я забываю о Скиннере. Мы еще живы, вы еще услышите о нас!
Эрику удалось проникнуть в иной мир! Он пришел сегодня вечером, изможденный, едва живой от усталости. Привожу его рассказ целиком — он того заслуживает.
«В тот день я занимался обычными упражнениями с полями. Создав темное пространство, я начал моделировать его различным образом. Мне все удавалось, и я стал увеличивать мощность поля. Внезапно я почувствовал удар, словно прикоснулся к высоковольтной шине. Темное пространство скачкообразно расширилось, охватив и то место, где я находился. Я стоял в полной темноте, оглушенный разрядом, голова кружилась, к горлу подступала тошнота. В этот момент я осознал, что больше не прикладываю никаких усилий для поддержания поля — оно существует само. Ни с кем из нас такого еще не было. Я не знал, как выйти из темного пространства, и растерялся. Тут я заметил впереди, чуть сбоку, слабо светящийся контур — словно за закрытой дверью горела неяркая лампочка. Я направился туда. По мере приближения темнота внутри контура рассеивалась, он уже не походил на дверь — скорее на туман, клубящийся в отверстии пещеры, из которой мне предстояло выйти. Я сомневался, надо ли это делать, но у меня, в общем, не было выбора. Я еще помедлил возле отверстия (оно было как раз в мой рост), а затем шагнул в него.
В первую минуту мне показалось, что я благополучно вернулся обратно — помню, я даже вздохнул с облегчением. Я стоял на такой же каменистой площадке, на какой начинал свои опыты, вокруг так же возвышались скалы. Правда, они словно бы выросли и очертания их изменились. Еще меня поразило, как быстро прошло время: ведь я начал заниматься утром, а вышел в густые сумерки, озаряемые светом луны. Свет этот показался мне странным, и я стал искать луну. Когда я увидел ее, сердце мое сжалось: я понял, что со мной случилось нечто небывалое, хотя пока и не знал что. Багровый диск, висевший над горами, поражал своими размерами, а главное — его покрывала сетка ясно различимых линий, как на треснувшем, мо еще не развалившемся стекле.
Я недолго разглядывал это новое светило. Раздался стук камней, и я увидел приближавшееся ко мне чудовище. Голова гигантской игуаны, чешуя, прижатые к груди передние лапы — больше всего оно походило на доисторического ящера. Я бросился наутек. Бежать было тяжело, к моим ногам словно гири привязали. К тому же местность была слабо приспособлена для бега: путь то и дело преграждали трещины, скалы, огромные котловины… Преследователь уже настигал меня, я слышал за спиной его шаги. В отчаянии я полез на крутую скалу. К моему счастью, для чудовища она оказалась недоступной. Потоптавшись около подножия, оно удалилось, и я остался один.
Не знаю, сколько времени я провел там. Багровая луна скрылась, зато на другом краю небосклона показалось новое светило. Не знаю, можно ли назвать его солнцем: ржавого цвета диск давал света немногим больше, чем тусклый спутник. Я осторожно спустился со скалы и тут понял, что не знаю, в какой стороне находится отверстие, через которое я попал в этот мир, — ибо к тому времени я уже знал, что нахожусь не на Земле.
С этого момента я был занят тем, что искал выход. Я кружил вокруг скалы, стараясь не пропустить ни одного уголка, где могло бы располагаться отверстие. Дело осложнялось тем, что я понятия не имел, как оно должно выглядеть. Туманный овал? Пятно абсолютного мрака?Я ведь даже не успел оглянуться.
Мне приходило в голову, что можно попытаться построить темное пространство, проделать с ним те же операции, что и вначале, и ждать, когда появится отверстие. Но даже если оно и появится, то куда приведет ? А главное — у меня уже не было сил, чтобы сделать это. Я устал, замерз, страдал от голода и бессонницы. Спал я урывками все на той же скале, все время боясь свалиться с нее. Но сильнее всего меня мучила жажда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83