— Можно провести испытание огнем! — Это предложение исходило уже от другой женщины. — Если огонь ничего ей не сделает, то она ведьма!
— Но она может специально ничего не делать, — возразил на это Тонен. — Зачем ей выдавать себя. А ожоги залечить нетрудно, если знать, как это делается.
— Тогда нужно жечь ее всю! — развила первоначальную мысль женщина с визгливым голосом. — Тут-то она не сможет схитрить!
Тонен немного подумал.
— Это долго, и в замке будет пахнуть паленым мясом. Не годится. Как еще мы можем отличить женщину от ведьмы?
На сей раз молчание было совсем долгим. Тогда барон продолжил сам:
— Нужно поставить ее в ситуацию, когда она будет вынуждена проявить свои колдовские способности. Если она их проявит, значит, она ведьма. Ни одна ведьма не способна делать добрые дела. Значит?
И неожиданно для всех вдруг подал голос кузнец:
— Значит, нужно заставить ее сделать что-нибудь доброе?
Это предложение явно понравилось барону. Он даже хмыкнул от удовольствия:
— Гениально. Пусть те, для кого эта женщина сделала что-нибудь хорошее, скажут об этом.
Жители, стоявшие в толпе, начали, перебивая друг друга, выкрикивать что-то про раны, детские болезни, впрочем, барон особо не старался все это услышать. Подняв руку, он прервал беспорядочные выкрики и продолжил:
— А если от женщины исходит больше вреда, она будет ведьмой? Так?
Здесь закивали уже те жители, что вышли по зову барона.
— Отлично. — Барон сделал глоток, который явно был последним, так как после него Тонен огорченно вздохнул и убрал флягу за пояс. — Итак! Что плохого вы видели от этой женщины, которую называете ведьмой?
Толпа зашумела, а вышедшие вперед жители разродились выкриками:
— У меня очень быстро скисало молоко после того, как она лечила мою корову!
— У меня пересох колодец после того, как она мимо него прошла!
— А у меня у сына постоянно вскакивают фурункулы после того, как он сходит к ней за травами для отца!
И здесь барон оставался невозмутим.
— Стоп! — наконец прервал он поток обвинений. — Вы привели достаточно случаев причиненного ею вреда.
Обвиняемая обмякла, было видно, что сознание вот-вот готово ее покинуть. Барон зловеще улыбнулся и продолжил:
— Часть из вас сказали, что эта женщина делает злые вещи и поэтому она является ведьмой. Однако другие говорят, что она приносит лишь пользу деревне и поэтому ведьмой не является. Соответственно, получается, что она одновременно является и ведьмой, и не ведьмой. Стало быть, убить мы ее не можем — это было бы неправильно, но и оставить все так, как есть, мы тоже не можем. Поэтому! — Барон сделал паузу. — Всем, кто остался и поддержал тебя, женщина, ты будешь помогать, как прежде. Зато эти…
Палец барона обвел тех, кто по его вопросу вышел вперед.
— Они не нуждаются в твоей помощи, и ты теперь не будешь им ее навязывать. А если ты нарушишь мой приказ, вылечишь их или членов их семей или поможешь их скоту, я отдам тебя на всю ночь своим воинам, — подвел итог барон. — С ними ты будешь счастлива.
Все шарахнулись в стороны, когда он взмахом руки отпустил собравшихся и с довольным видом залез наконец на коня. И тут, вместо того чтобы тихо и незаметно уйти, женщина с визгливым голосом, наблюдавшая всю эту сцену с окаменевшим видом, бросилась к нему:
— Она околдовала тебя, господин! Поверь мне, не ей! Поверь! Убей ее!
Это был перебор. Женщина осеклась, увидев, как он побелел от ярости, но было уже поздно. Барон кивнул своему оруженосцу:
— Молке! Свяжи ее и заткни ее поганый рот покрепче.
Женщина истошно завопила, но сильные мужские руки повалили ее на землю, как по волшебству появилась веревка, и в следующую минуту она уже лежала, не в силах ни пошевельнуться, ни что-либо сказать. Большинство мужчин, наблюдавших эту картину, не могли скрыть довольных ухмылок.
— Несите стерву на площадь! — выкрикнул барон. Кузнец и еще один из деревенских подхватили жертву собственной глупости, и вся процессия отправилась обратно. Из окна дома за ними благодарно наблюдало две пары глаз.
На площади дружина с одобрительными ухмылками встретила появление мычащей что-то неразборчивое связки веревок. Барон уже пел во все горло песни рыцарей южных земель империи.
— Собирайтесь, мешки с жиром! Хватит прохлаждаться! — заорал он дружине, въехав на площадь. — Староста! Какое самое бесполезное животное есть в деревне? Принеси его сюда, этот мычащий кусок мяса подал мне идею. А лучше несколько!
Староста, невзирая на возраст, бегом бросился выполнять приказ Тонена. Барон дал знак не ждать его возвращения, а потихоньку двигаться в нужную сторону. Его пестрое войско не успело доехать до крайних домов, как староста догнал их. В руках у него было несколько клеток, в которых после пристального наблюдения взор барон углядел кроликов.
— Пять штук, господин, — тяжело дыша, доложил староста. — Достаточно?
Барон пожал плечами.
— Скоро увидим. Да ты не беспокойся, смотрю, ты хорошо бегаешь, старик! Не хватит— сгоняешь еще. — И расхохотался.
Запах, которым обдал барон старосту, чуть не сбил того с ног.
— Откуда начинается полоса змей? — спросил барон чуть позже. — Где этот пастушок?
— Мы не стали брать его с собой, господин, — ответил ему кузнец, шедший рядом со старостой. — Но он подробно рассказал нам. Мы почти пришли, корова была убита вон за теми кустами.
— Что ж ты молчал, идиот! — вспылил барон. — Дай тушку, — кивком указал он на клетку с кроликами.
Староста достал из клетки одно животное, передал кузнецу, и тот, осторожно взяв кролика под лапы, протянул его Тонену. Его конь фыркнул от раздражения, почувствовав запах другого зверя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82