Наконец Айльф оставил бесполезное занятие, потянул носом и начал шарить по полкам. — Ты что? — устало спросил Леон.
— Сейчас, сударь… Неужто у них не было немного, на растопку… Ага!
Он с довольным видом приподнял массивную плошку — не будь она почти пустой, вряд ли ему бы это удалось — и выплеснул остатки содержимого на поленья. Леон почувствовал острый знакомый запах, искра, попав на поленья, превратилась в язычок пламени, и через минуту бледное голубоватое одеяние уже трепетало вокруг потрескивающего дерева.
— Что это? — спросил Леон.
— Черная вода… Ну, знаете, сударь, она зреет в глубине земли… знающие люди говорят, что это вроде как ее кровь, земли. Горючая — ее для растопки используют.
Богатая планета… Просто чудо как богатая… Даже Земля не могла похвастаться такими минеральными ресурсами. Что до серебра, господь с ним, хотя высокие технологии требуют серебра, но нефть… Бокситы, марганцевые руды… возможно, тяжелые элементы… Конечно, земляне не раз натыкались на миры, богатые всем этим добром, но там разработки были связаны с определенными трудностями, требовалась высокая степень защиты, а тут — бери не хочу… «Совет даст лицензии на разработку — это наверняка, при нынешней численности населения планеты нечего бояться, что мы ограбим этот мир… Всем хватит. И нам хватит, и потомкам их хватит…»
— Тут можно чем-нибудь поживиться? — спросил Леон, опускаясь на лавку.
— Откуда, сударь? Кто ж съестное забудет? Я, конечно, погляжу, может, что и завалялось где… Может, в погребе…
Леон глядел, как он мастерит фитиль из какого-то обрывка веревки.
Сорейль скользнула к очагу. «Кажется, усталость не коснулась ее», — подумал Леон, наблюдая, как она подкладывает щепу на растопку, наполняет водой щербатый горшок и ставит его на огонь.
«Надо же, я устал гораздо больше, чем эти двое, — подумал он, — такой тяжелый путь, а им хоть бы что…»
— Ты бы отдохнула, — сказал он мягко.
Она удивленно воззрилась на него — в полумраке комнаты серые глаза казались темными.
— Так я и отдыхаю, сударь!
Веки у нее были точно лепестки анемонов — белые, с голубоватыми прожилками.
Айльф тем временем деловито разбирал походную сумку.
— Еды-то у нас почти и не осталось, сударь, — грустно заметил он, — пара сухарей и только…
— Позаботься о Сорейль, — сухо сказал Леон, — я не голоден.
Айльф неопределенно хмыкнул. Похоже, рыцарское отношение к даме не входило в стройную систему его взглядов.
— Пойду погляжу, — сказал он наконец, — может, что и завалялось… Хотя, если честно, надежды мало… Кто-то тут еще до нас побывал — может, люди, может, зверье лесное… Все сейчас отовсюду бегут, сударь, бегут куда глаза глядят…
— В старых сказках говорится, что, если разгневаешь духов земли, они напускают на жилища зверей, — сказала Сорейль, на миг обернувшись к ним; отблески пламени освещали ее нежную шеку с плавной линией скулы. — Те приходят из лесу, уничтожают все запасы, и жителям приходится покидать свои дома. Мы всегда оставляли пожертвования. Лепешки и цветные ленточки. Они любят цветные ленточки.
— Вот до чего они и довели, ваши цветные ленточки, — мрачно возразил Айльф. — Кому приношения несли, отступники? Нечисти! Двоих позабыли, всеблагую деву Карну позабыли. Как тут не разгневаться?
— Но…
— Бросьте, — вмешался Леон, — никто на вас не гневается… Просто конец света.
«Господи, — с ужасом одернул он себя, — что я несу!»
Айльф покосился на него.
— Странно от вас слышать этакое, сударь, — заметил он.
— Да. — Леон вздохнул. — Это я погорячился. Просто выдаются порой тяжелые времена. Нужно их пережить, вот и все. В Терре тоже такое не раз бывало.
— А теперь — нет? — напряженно спросил Айльф.
— Теперь — нет. В Терре человек может противостоять стихиям.
— А там точно люди живут? — осторожно поинтересовался юноша.
— Кто ж еще?
— Ну…
Сорейль за спиной Айльфа прижала руку к губам.
— Пошел бы лучше еду поискал, — сердито сказал Леон.
Сердился он, впрочем, больше на себя, чем на Айльфа, — ни к чему было поддерживать разговоры на эту тему, они тут и так суеверны дальше некуда.
— Я положила в кипяток душистые травы, сударь.
Леон вздрогнул и открыл глаза. Оказывается, стоило лишь ему присесть, он заснул. Айльфа не было — слышен был лишь глухой шум, доносящийся снизу, где юноша шуровал в погребе в поисках съестного. Сорейль стояла перед ним, держа в руках кружку, от которой шел пар.
— Да, — сказал он, — спасибо.
Она пододвинула к нему лежавшие на столе сухари.
— Поешьте, сударь. Вам надо подкрепиться — у вас усталый вид…
— А ты?
— Мне не хочется, сударь…
— Послушай, я же понимаю, — виновато произнес он, — после всех этих потерь… Я и сам порой удивляюсь — как ты еще…
Она удивленно поглядела на него:
— Каких потерь?
Он почувствовал себя полным идиотом. Берг твердил ему столько раз, что не нужно равнять их с собой, они все совсем по-иному воспринимают, верно, они привыкли к потерям, нужде и бесполезным страданиям, они огрубели — иначе бы не выжили, но так… Ему было неприятно, физически неприятно, точно он ненароком выпачкался в чем-то липком…
— Ты даже не скучаешь по детишкам? — брезгливо спросил он.
— Но, сударь… — Серые огромные глаза поймали его взгляд и не отпускали. — У меня никогда не было детей… Разве вы не помните? Меня похитили, разбойники похитили из родительского дома, а вы спасли меня в яростной схватке, и…
У него пересохло в горле.
— Сорейль… — хрипло сказал он.
Она подошла к нему, положила руки ему на плечи.
— Вы мой рыцарь, — пробормотала она.
«Нет, — думал он, — это, возможно, потрясение… истерическое забывание…» Она сейчас живет в каком-то выдуманном мире, где он, Леон, проявил чудеса храбрости, чтобы вызволить ее из рук страшных лесных разбойников.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129