— Вы кого-то разыскиваете? — сменив тему, спросила она.
— Я сыщик. Ищейка. Поэтому, можно сказать, всегда кого-то ищу, — уклончиво ответил я.
— Не хотите говорить, да? — надула губы Пат,
— Детка, я человек откровенный, но на дурацкие вопросы отвечать не намерен. Хочешь разделить со мной мою судьбу на пару часиков — возражать не стану, только с одним условием: если я скажу: «Пат, отваливай!», значит, отваливай. Идет?
— Между прочим, у меня на сегодняшний вечер были совсем другие планы, — холодно заметила она.
— Ну ладно, — примирительно произнес я, — диспозиция у нас такая. Сейчас обедаем, потом едем на Бишопгейт, Там посетим один очень приличный ночной клуб. Затем я посажу тебя в такси и отправлю домой. Идет?
— Идет, — отвечает она своим хрипловатым чарующим голосом.
Конечно, в какое-нибудь злачное место я бы ее за собой не потащил. Опасно, да и зачем добровольно обузу на свою шею вешать. Но клуб на Бишопгейт — место приличное, а мне вдвоем с ней работать будет гораздо сподручнее. Заглянул скучающий лох со своей телкой пару раз поставить на красное — обычное дело…
Вдруг она встает, подходит ко мне и томно так воркует:
— Приглашаю вас на танец, мистер Тэш.
Раньше, я слышал, вроде мужики баб приглашали. Как правило, во всяком случае. Теперь все не так. Почему-то считается, что это — привилегия женщин. А если я вот таким манером к какой-нибудь бабе подкачу, то могу и по морде схлопотать ненароком.
Я встал и, отодвинув стул, церемонно поклонился ей. Пат положила мне на плечо руку, и мы с ней закружились в медленном танце. Гибкое тело девушки реагировало на каждое мое движение. Я заметил, как на ее нежно-матовой шее трогательно пульсирует голубая жилка. Мелодия незаметно сошла на нет, оставив после себя внезапную щемящую боль… Я отошел от Пат на шаг, галантно поклонился в очередной раз, а потом, ласково взяв под руку, повел обратно к столику.
— А вы неплохо танцуете, — заметила она. Всегда одно и то же! Словно от сыщика ожидают, что он будет наступать девушке на ноги, а потом обязательно отвесит ей оплеуху для завершения общей картины.
— Я хорошо дерусь. А в настоящей схватке, как в танце, надо чувствовать партнера. Разницы никакой.
— Сомнительный комплимент, — усмехнулась Пат краешком губ.
Принесли десерт. Говорить нам было особенно не о чем, может, потому, что мы еще плохо знали друг друга. Пат задумчиво вертела в руках ложечку.
— Расскажите мне о себе, — попросила наконец она.
Я вздохнул.
— Да рассказывать-то особенно нечего. Пожалуй, если попытаться выразить все одним словом, то я — неудачник. За чинами не гонюсь, особенными талантами не обладаю, карьеры никакой не сделал, да, пожалуй, и не хотел. Работал в сыскном бюро — сначала курьером, потом сыщиком, затем стал совладельцем агентства. Но мой компаньон пустился в какие-то спекуляции с африканскими займами и вскоре разорился. Он был неплохой мужик, и, чтобы как-то его выручить, я решил продать свою долю. Контору перекупили. Оказавшись на улице, я немного покрутился и открыл свое собственное сыскное бюро. Сам себе и секретарь, и делопроизводитель, и весь сыскной штат. Дел у меня немного, да и те все больше мелкие, второразрядные. Так что ничего интересного, как видишь. И если ты ждала какой-то романтики…
— Нет, — серьезно сказала она, — просто, по-моему, вы все время стараетесь казаться хуже, чем есть на самом деле.
— Все мы выдаем себя не за тех, кем являемся в жизни, — возразил я, — вот ты хочешь выглядеть независимой, решительной женщиной, а твой дядюшка — честным и до отвращения скучным владельцем похоронной конторы. Я уж не говорю обо всем остальном. Это место, например, кажется благопристойным райским уголком с хорошей кухней. Хотя тут, скорее всего, отмываются наркокредиты и под внешне благообразным покровом проворачиваются темные дела. Да и весь этот город… Ты знаешь, что творится в его домах и подворотнях? А как выглядят его окрестности, если любоваться ими не с борта «Северной звезды», пролетающей на двухкилометровой высоте, а передвигаться на своих двоих? И что делается в местных лесах? Знавал я одного малого, который забрел как-то в запретную зону, под Нью-Мехико. Там такие дебри: несколько дней можно плутать, и ни одной живой души не встретишь. Ему, правда, посчастливилось оттуда выбраться, но умом он после этого здорово тронулся. И если верить тому, что он несет… ладно, оставим это.
Я подозвал официанта, рассчитался, дав ему щедрые чаевые, и мы вышли в ночь. У Барбикана всегда полным-полно пустых такси, но времени у нас было еще достаточно, и мы решили пройтись пешком до вокзала Виктория. Над нашими головами то и дело вспыхивала и гасла огромная стереореклама, бесшумно пролетел трансатлантический лайнер. Романтический силуэт «Северной звезды» парил в ночном небе, и казалось, что он плывет, подобно огромному парусному кораблю прошлых веков…
* * *
20 июня 2138 года. Полночь
В клубе на Бишопгейт сияли огни, и из окон лилась тихая музыка. Я скинул плащ Патриции на руки чернокожему швейцару, и мы прошли в зал. Приличное место. С заведением Мака не сравнить, это уж точно. Игорные столы под зеленым сукном, крупье все больше девицы, молоденькие, свеженькие, в элегантных фрачных парах; парни — за стойкой бара да еще в оркестре. Ну и вышибалы, конечно. Народу полно. Публика по большей части шикарная. Женщины в этом своем полупластике — последний писк моды. Временами кажется, что на них совсем ничего нет, но стоит им лишь пошевелиться или хотя бы вздохнуть — и тончайшая пленка начинает отливать всеми цветами радуги. Однако полупластик больше подчеркивает недостатки фигуры, чем ее достоинства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103