Резня на открытом всем ветрам сибирском льду казалась ей жутким сном, но она не могла отогнать от себя мысли об этом сне; зазубренный двойной клинок, вгрызающийся в спину Баранкина, треск разрезаемых этим ужасным клинком ребер парнишки, тварь, высоко поднявшая свой трофей, поблескивающий в свете пожара, не хотели оставлять ее память.
Когда Лигачевой принесли наконец чистую форменную одежду и направили к генералу Пономаренко, образ Михаила Баранкина ни на минуту не покидал ее, словно какое-то страшное видение, пока она отвечала на вопросы генерала.
Во время допроса она стояла по стойке «смирно», однако, учитывая состояние здоровья, ей было позволено держаться за перила. Она полагала, что понимает, почему ей не разрешили отвечать сидя. Когда она закончила описание ночного кошмара, свидетельницей которого оказалась, лежа под снежным саваном, лейтенант не остановилась на этом и добавила:
— Был уничтожен целый армейский дозор. Кто-то должен за это ответить. Я знаю, обстоятельства моего производства в звание лейтенанта и перевод на полярную заставу позволяют без особого труда возложить всю ответственность на меня, и я принимаю ее. Не стоит со мной церемониться.
Пономаренко улыбнулся без тени лукавства и откинулся на спинку кресла. Он сунул в рот дорогую импортную сигару и сделал глубокую затяжку, затем тщательно стряхнул пепел в красивую пепельницу и только после этого снова взглянул на Лигачеву.
— Я не делаю из этого секрета, лейтенант, — сказал он, — и не считаю, что ваше повышение по службе было ошибкой. Ваши действия и их результаты только укрепили мою уверенность в этом. — Он затянулся еще раз, наклонился над столом и заговорил, одновременно выдыхая дым: — Хотя одну вещь вы понимаете неправильно. В данном случае мы не ищем козла отпущения. Не желаем мы и какого-то простого возмездия. Нам необходимо нечто большее. Мы хотим знать, что произошло в действительности и с чем ваш дозор столкнулся на самом деле.
Вне зависимости от того, рассказали вы нам правду или нет, лейтенант, вам известно об этом гораздо больше, чем нам. — Он погасил окурок и ткнул остатком сигары в направлении Лигачевой. — Так что, дорогая, — сказал он, — никто здесь не жаждет вашей крови. Вас ожидает кое-что похуже. — Он холодно улыбнулся: — Мы решили отправить вас обратно.
Глава 5
— Что за чертовщина? — воскликнул оператор, пристально вглядываясь в экран компьютера. Он нахмурился, не веря собственным глазам, и поочередно бросил взгляд на сослуживцев, работавших слева и справа от него. Они продолжали следить за информацией, поступавшей со спутников-шпионов.
В поведении того и другого не было ничего необычного — ни один не сделал замечания, ни один даже не оторвал взгляда от экрана своего компьютера. Это означало только одно: что бы ни вызвало увиденное им, это не могло быть сбоем системы в целом или неполадкой в системе связи. Если дело в неточности обработки данных или выбросе случайного сигнала, сбой надо искать на локальном уровне.
Он еще раз взглянул на экран, несколько секунд поразмыслил и ввел команду.
Оценив результат ее выполнения, он ввел другую команду, еще одну, а затем вернулся к тому, с чего начал.
Все осталось по-прежнему. Компьютер утверждал, что увиденное им на экране вовсе не ошибка.
Он еще некоторое время пристально смотрел на экран, потом откинулся на спинку кресла и поднял телефонную трубку. Ответ прозвучал после первого же сигнала вызова:
— Да?
— Генерал Митерс, — сказал оператор, — на экране компьютера картинка, на которую, как я думаю, вам следует взглянуть.
— Поясните, в чем дело, — возразил Митерс.
— Спутник фиксирует инфракрасное излучение на полуострове Ямал в Северной Сибири. Район нефтяных месторождений. Большое горячее пятно. Думаю, вам необходимо удостовериться лично.
— Зачем? — спросил Митерс. — Полагаете, горит скважина? У нас нет сведений о пожаре.
— Я не знаю, генерал, но уверен, что вам следует посмотреть на это пятно. Митерс нахмурился.
— Сейчас буду, — сказал он, положил трубку и встал из-за стола.
Уже целую неделю у него тьма бумажной работы, и от нее никуда не деться. Если бы он знал, какой ворох бумаги на него свалится, то вряд ли радовался бы званию бригадного генерала, присвоенному ему шесть месяцев назад. И все же он не сомневался, что подчиненные не стали бы звонить ему лично и приглашать в помещение наблюдательных постов, не случись что-то достойное его внимания.
Он вышел из кабинета и с шумом захлопнул дверь: по коридору, в который он вышел, ходить тихо было не принято, потому что никому не хотелось нарваться на подозрение охраны в скрытности своих действий.
Митерс крупным шагом протопал по самой середине коридора до двери в помещение наблюдательных постов, куда охранники пропустили его без единого слова.
Генерал узнал позвонившего по голосу — Ширсон. Он направился прямо к его посту, остановился за спиной оператора и склонился над его плечом, вглядываясь в картинку на экране.
— Итак, что мы имеем? — спросил он.
Ширсон оторвал взгляд от монитора и обернулся. Удостоверившись, что вопрос задал именно генерал, он быстро нажал ряд клавиш. На экране появилась контурная карта полуострова Ямал с обозначениями населенных пунктов и сооружений нефтепромыслов. Полу остров был очерчен тонкими черными линиями и окрашен плавно переходившими один в другой цветами.
— Это картина инфракрасного излучения Ямала, сэр, — пояснил Ширсон. Он указал на шкалу цветовых обозначений в углу экрана. Темно-зеленый, синий, индиго и фиолетовый — области с температурой ниже нуля градусов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72