Он вошел через стеклянную дверь и помахал Джо Салвати,
сидящему за кассой, скользнул взглядом по витрине с оружием, по
сейфу с боеприпасами, на секунду взглянул в окно. На то, что
дверь за ним закрывалась гораздо дольше, чем обычно, он
внимания не обратил.
-- Эй, Джо, как дела? -- спросил Стилман, сбрасывая
пиджак. Из кобуры под мышкой торчала рукоятка револьвера сорок
пятого калибра.
-- Неплохо, -- отозвался Салвати.
Стилман достал револьвер.
-- Надо немного попрактиковаться, -- улыбнулся он.
-- Смотри, не надорвись, -- насмешливо ответил Салвати.
Стилман потянулся. Торопиться было некуда. Сегодня он был
не склонен ничего принимать всерьез.
Из тира доносились приглушенные звуки выстрелов. Стилман
опять взглянул в окно, и в ту же минуту одна из дверей тира
эффектно разлетелась вдребезги. Стрельба тут же прекратилась:
все обернулись, чтобы посмотреть, что происходит.
У Стилмана отвисла челюсть.
-- Какой идиот это сделал? -- возмутился он.
Кто-то вскрикнул, и по покрытию огневой линии расплылось
кровавое пятно.
-- Эй! -- заорал Стилман. Он рванулся через разбитую
дверь, выхватив из кобуры пистолет. -- Что за... -- начал он,
но не закончил этой фразы, как и никакой другой. Вместо этого
он осел на пол, истекая кровью.
Салвати в ужасе отступил, пытаясь разглядеть, что
происходит, но с его места ничего не было видно. Он только
слышал вопли, видел кровь, забрызгавшую одно из окон. Внезапно
погасла половина огней, и Салвати мог различить только
мечущиеся по тиру тени, но что там происходило -- разобрать он
не мог.
Была ли это крупная ссора, или кому-то пришла в голову
нелепая мысль ограбить кассу тира? Большей глупости представить
себе невозможно! Но грабители порой бывают поразительно глупы.
Потом Салвати пришло в голову, что он здесь был единственным
безоружным.
Он заколебался. Молодой человек не мог понять, что
происходит, но слышал выстрелы, крики и тяжелые удары.
Что за черт там бушует?
У ребят в тире было оружие, они стреляли, по меньшей мере
половина из них были прекрасными стрелками... Что в этой
ситуации мог сделать он, разве что открыть перекрестный огонь?
Может, он поможет что-нибудь более существенное, чем
пистолет? Салвати взглянул на витрину с оружием.
В этот момент что-то ударило его по затылку и он упал,
потеряв сознание.
Очнувшись, он услышал хруст разбитого стекла под ногами,
увидел движущиеся в темноте огоньки электрических фонариков.
Кто-то склонился над ним и громко воскликнул:
-- Этот жив! Полицейские собрались вокруг него, уговаривая
лежать спокойно, пока не приехали врачи. Сыпались вопросы --
видел ли он, что произошло?
Салвати не мог им ответить. Ему хотелось узнать, кто был
ранен и кто убит -- но никто ничего не хотел говорить.
-- Жив только этот, -- проговорил кто-то. Салвати ждал, не
повторятся ли эти слова или, быть может, кто-нибудь упомянет
оставшихся в живых, но так ничего и не услышал. Вскоре его
увезли в госпиталь. Пока он дожидался врачей, кого-то вырвало.
Один из полицейских в ужасе вскрикнул: "Боже мой!". Но ни разу
Салвати не услышал, чтобы упомянули кого-нибудь, оставшегося в
живых...
В тот день детектив Раше закончил свои дела в шесть вечера
-- в кои-то веки вовремя -- и отправился домой. Его жена Шерри
повела детей на концерт в парк -- Раше пришел все же слишком
поздно, чтобы присоединиться к ним. Зато его дожидались записка
и обед, который надо было разогреть в микроволновке.
Детектив подумал, не пойти ли поискать жену и детей, но
поиски трех людей в переполненном парке показались ему делом
безнадежным. Он решил остаться дома и насладиться покоем.
Тишина -- прекрасная вещь, но на самом деле он предпочел
бы пообщаться с Шерри. Последние несколько недель он ее видел
не больше пяти минут в день, пока завтракал. Даже в выходные
они не могли побыть вместе: Шерри подрабатывала, внося свою
лепту в оплату счетов.
Жара постепенно отступала, настроение улучшилось. Пожалуй,
ему следует почаще бывать дома и больше времени проводить с
женой. Наверно, дело вовсе не в жаре. Во всем виноват городской
образ жизни, изматывающий всех горожан, и в том числе его.
Раше выбросил куриные косточки в мусорное ведро и теперь
потягивал кофе.
До пенсии оставалось восемь лет -- еще целых восемь лет
жизни в Нью-Йорке на зарплату полицейского. Когда они покупали
дом недалеко от Куинсон, эта зарплата казалась достаточной для
безбедной жизни, но теперь выяснилось, что самое большее, что
они могут себе позволить -- это еще восемь лет питаться
полуфабрикатами и работать без выходных.
Этот вечер оказался одним из тех, когда Раше предавался
размышлениям, стоит ли игра свеч. В целом, Нью-Йоркские
полицейские имели довольно неплохую зарплату, невзирая на серию
недавно случившихся скандалов. Но если бы Раше надумал
переменить место работы, он бы, возможно, нашел более
высокооплачиваемую должность в правоохранительных органах
какого-нибудь маленького городка или в окружной полиции одного
из больших западных штатов.
Великий Северо-Запад привлекал Раше.
У Шерри, по-видимому, тоже были такие же мысли, потому что
множество магнитов, которые в свое время использовались в
развивающих играх ее детей, теперь поддерживали все время
растущую коллекцию бюллетеней о продаже недвижимости и брошюр о
туристских путешествиях от Аляски до Вашингтона.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75