Послышалось шипение ее собственной плоти, и она громко вскрикнула от боли, но ее возглас потонул в гомоне бесенят. Ну что ж, две секунды агонии — и все, а заодно и раны удастся прижечь. Другого выхода просто не существует.
Она подняла паяльник и ткнула его раскаленный наконечник в угол правого глаза. Мгновенно последовала адская боль, но, превозмогая ее невероятным усилием воли, она приложила раскаленный докрасна паяльник с налипшей на нем спекшейся плотью теперь к левому глазу. На сей раз боль была уже нестерпимой, но, вцепившись дрожащими руками в ручку паяльника, она все глубже и глубже тыкала наконечником в глазницы, покуда не почувствовала, что, того и гляди, у нее взорвутся мозги.
Только теперь она поняла, что все это время отчаянно кричала. Когда же сознание наконец покинуло ее и она рухнула на пол, паяльник выскользнул из руки и оказался возле занавески в спальне, расплавив капроновый тюль с той же быстротой, с какой несколькими секундами ранее спалил нежную оболочку ее глаз.
Глава 12
Ангелы смерти
Утром в пятницу Грэйс проснулась рано. Едва встав с постели, она тут же сняла со стены показавшийся ей излишне ярким и кричащим плакат, рекламировавший очередное творение Русса-Мейера “Быстрее, Кошечка, убивай! Быстрее!”, и заменила его вырванным из журнала счетверенным листком на тему “Мертвого и похороненного” Дэна О’Бэннора. Плакаты служили не только своеобразным украшением, но и скрывали настойчиво проступающие на обоях, прямо у нее над кроватью, следы сырости. Надо сказать, что жилье Грэйс пребывало в отвратительном состоянии, однако убедить хозяина в необходимости ремонта было практически невозможно — по крайней мере до той поры, пока она не возместит всю задолженность по квартплате. Грэйс слезла со стула и снова задвинула его в угол; потом подозрительно принюхалась и выпроводила пса в прихожую.
На ближайший уик-энд у нее не было никаких конкретных планов, а главное — денег, даже на билет в кино. “Может, позвонить Гарри и попросить у него взаймы фунт? — подумала она. — Впрочем, судя по всему, он не горел желанием встречаться со мной после похорон”. Что и говорить, этот мужчина показался ей очень даже симпатичным — таким гладким, ухоженным; уж для него-то один-два фунта — определенно сущая мелочь. Глядя на него, невозможно себе представить, что он ездит в городском транспорте или сам утюжит себе брюки.
Грэйс свернула трубочкой снятый со стены плакат и сунула его под кровать. Кстати, обручального кольца он не носит. Интересно, а девушка у него есть? Скорее всего, ему нравятся тощие блондинки, манерно растягивающие слова и с кучей искусственных зубов во рту. Ну, в самом деле, разве женщина может всерьез доверять мужчине, который зарабатывает себе на жизнь тем, что расхваливает несуществующие достоинства всяких вещей? Интересно, а он хоть когда-нибудь вообще говорит правду, хотя бы самому себе? “А что, черт побери, — подумала она, — может, попробовать спасти его душу? Как знать, вдруг именно я являюсь его последней надеждой, и сама наша встреча состоялась по воле Господней?” В ее глазах блеснул знакомый огонек. Усевшись на постель, Грэйс отыскала в справочнике телефон Гарри и позвонила.
После третьего гудка трубку сняли. Нет, ответил он с явным недовольством в голосе, увы, он никак не сможет сегодня вечером поужинать с ней. И вообще, известно ли ей, что сейчас всего лишь половина восьмого утра? Да, Гарри действительно пребывает в подавленном состоянии в связи с постигшим его ударом, однако это отнюдь не означает, что им следует в дальнейшем поддерживать какие-либо отношения.
— Можете называть меня Грэйс, — сказала она.
— Хорошо, Грэйс. Но пообедать с вами я все равно не смогу. И потом, помимо всего прочего, у меня есть подруга.
— Ага, это все же лучше, чем если бы вы были женаты.
— Для вас — возможно. До свидания, мисс...
— Грэйс. Кстати, вам известно, что от судьбы все равно не уйти?
— Что-что?
— Как знать, вдруг нам с вами на роду было написано встретиться?
— И для этого моему отцу надо было погибнуть? Да, ничего себе способ познакомиться с человеком! До свидания.
“Судя по всему, орешек оказался покрепче, чем я думала”, — пронеслось в голове Грэйс. Положив трубку, она еще некоторое время продолжала сидеть на кровати, сосредоточенно покусывая ноготь. А почему бы не попробовать достучаться до его сердца? Все какое-никакое развлечение.
Как обычно, в то утро Дороти Хаксли села в автобус и, заняв место у окна, погрузилась в раздумья. Подобно героине одной из песен группы “Битлз”, она постоянно задавалась вопросом, нужна ли она еще хоть кому-то в свои шестьдесят четыре года? Физически Дороти была довольно крепкой и вполне здоровой женщиной, зато душевным состоянием похвастаться не могла. Она обладала пытливым складом ума — пожалуй, даже в большей степени, чем требовалось бы ради ее же пользы, — однако чем больше она познавала мир, в котором жила, чем больше черпала информации о нем из газет и телевизионных передач, тем меньше ей хотелось оставаться его частичкой. Своим настоящим домом она считала именно библиотеку, а отнюдь не ту квартиру, которую она согласилась занять по настоянию дочери и которая представлялась ей слишком современной, светлой и просторной. Сквозь окна с алюминиевыми рамами в комнату проникали лучи солнечного света, они пронзали разогретое ими же стекло и, скользя над ковром, разбивались о стены, словно пытаясь создать у нее иллюзию, будто она живет где-то на испанском побережье, а отнюдь не в южной части Лондона. Обтекаемые лавиной тепла и света, книги быстро высыхали и растрескивались, и потому ей гораздо приятнее было находиться в укромных уголках своей библиотеки — по крайней мере, тут можно было позаниматься, да и книги здесь старели все же более достойным образом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138