— Пока я не собираюсь выпускать из вида эту женщину, — проворчал Шилдрейк. — Я поеду за ней.
— «И ее народ станет твоим народом, и ее боги — твоими богами», — покачав головой, пробормотал Оливер. — Внезапное обращение миллионера. Зов старого дома. «О Дикси, моя Дикси, окончен наш опасный путь…»
— Подите к дьяволу! — огрызнулся Шилдрейк, садясь в машину. — Барнс, следуйте за той проклятой старухой в черном капоре.
— Да, сэр, — отозвался шофер и присоединился к процессии.
Ее возглавляла миссис Фергюсон, в нескольких шагах за ней шла миссис Пентридж, еще чуть позади шагал Оливер Донкастер, рядом с ним ехал по дороге автомобиль Шилдрейка, их сопровождала быстро увеличивающаяся толпа местных жителей. То и дело в ней раздавались удивленные возгласы — это очередному зеваке рассказывали о чудесном исцелении.
Именно из-за большого скопления людей, а вовсе не из-за слабости миссис Фергюсон дорога до ближайшего городка Рич-на-озере заняла около часа. Там, в Риче, и проживала страдающая астмой сестра миссис Фергюсон. К тому времени, как все добрались до нужной улицы, толпа устрашающе разрослась. Автомобиль с трудом прокладывал себе дорогу среди возбужденных сельчан, а Оливера вытеснили вперед, и он едва не наступал на пятки миссис Фергюсон. Старая женщина, поднявшись на ступеньку, постучала в дверь. Дверь открылась, и за ней тут же послышался громкий крик: «Рут!»
— Здравствуй, Энни, — донесся до собравшихся голос вошедшей в дом миссис Фергюсон. Возбуждение в толпе заметно усилилось.
О г гнева, отчаяния и сомнений Шилдрейк почти потерял голову. Пока его автомобиль медленно пробирался по улицам, он кое-как сообразил, что пойти в полицию в таком городишке — значит рассказать о камне каждому его жителю; одному Богу известно, чем это может кончиться. Нет, Энгус не сомневался в том, что вернет камень, но он предпочел бы проделать это по возможности без шума, после чего убраться из Англии первым же пароходом. Он выглянул из машины. У стены дома, прижавшись спиной к двери, стоял Оливер и живописал собравшимся драматические подробности выздоровления миссис Фергюсон. В отдалении Шилдрейк заметил шлемы двух полицейских, неторопливо приближавшихся к толпе. Он видел множество распахнутых окон и торчащие из них головы обывателей, слышал ежесекундно вспыхивающие вокруг версии происшествия, а неподалеку разглядел даже двух репортеров, быстро корябавших что-то в блокнотах. С проклятием Шилдрейк закрыл стекло, но через несколько секунд снова высунулся и попытался жестами привлечь внимание Донкастера. Оливер заметил его и протолкался через толпу к машине.
— Слушайте, — миролюбиво проговорил Шилдрейк, — вот видите, чем может кончиться неудачная шутка. Я приношу вам свои извинения за допущенную бестактность и согласен предоставить любые доказательства. Но ведь вы и так знаете, что камень мой. Я должен его вернуть и полагаться могу только на вас.
— Да верю я вам, верю, — устало ответил Оливер. — Мы оба погорячились, но я в самом деле не понимаю, что произошло.
Конечно, это чепуха, что камень вылечил старушку от паралича, но вы же видите, как оно все повернулось. Здесь надо поосторожнее. Нельзя же отобрать у нее эту игрушку прямо здесь, как бы она опять не слегла. Предоставьте действовать мне, и я верну вам камень нынче же вечером. Вы где живете?
Энгус назвал свое имение. Оливер присвистнул.
— Немного не по пути, но я сам виноват, — проговорил он. — Ладно. Я постараюсь проделать все аккуратно, и сегодня вечером, в крайнем случае, завтра утром, доставлю вам камень.
— Извините, сэр, — произнес рядом с ним развязный голос, — значит, вы утверждаете, что старая леди излечилась от рака с помощью кусочка магнетического железа? Этот предмет принадлежит вам или вот этому джентльмену? А верно ли, что она…
Оливер и Шилдрейк уставились на подкравшегося репортера, но в этот момент в доме на втором этаже открылось окно, из него высунулась миссис Пентридж и замахала рукой Оливеру.
— Мистер Донкастер, мистер Донкастер! — звала она. — Заходите к нам. У тетушки астма исчезла. Прямо посреди приступа! Идите же скорей.
В толпе мгновенно наступила мертвая тишина. Шилдрейк откинулся на сидении, а маленький репортер бросился к дому.
На следующее утро отчет о событиях в Риче прочитали в газетах: Хлоя у себя, в Хайгейте, купив на углу любимый «Стейтсмен»; лорд Эргли у себя, возле Ланкастерских ворот, в «Обсервер»; сэр Джайлс у себя, в Эллинге, в «Санди Пикториал», которую стащил у экономки; профессор Пеллишер в Бирмингеме в «Санди Тайме», и даже Реджинальд в Брайтоне, впрочем, по чистой случайности, в газете, найденной им в курительной клуба. Много позже об этом же можно было прочесть в томе мемуаров лорда Белсмера. Там было рассказано, как Ее Величество в августейшей беседе с послом Ирана и автором воспоминаний снизошла до замечания, что событие следует отметить как выдающееся. Газеты, конечно, наперебой вспоминали королей, лечивших золотуху одним прикосновением, и ранних христиан, и миссис Эдди, и Месмера, и прочих знаменитых целителей. События в Риче получили ранг «не поддающихся описанию». Едва там разобрались, что случилось невозможное и две неизлечимо больные женщины обрели здоровье в считанные минуты, как дом едва не разнесли в щепки. Полиция с трудом установила охрану. Оливер перевел женщин в самую дальнюю комнату и, вместе с одним полицейским, занял пост на пороге, без конца споря, увещевая и отбиваясь. Толпа на улице с симпатией встречала появление каждого нового калеки, слепого или глухого и немедленно раздавалась в стороны, освобождая проход.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87