В глубинах своего сердца вы принадлежите исламу.
— Я? Исламу? — воскликнула пораженная Хлоя. — Вы хотите сказать, что я — магометанка?
— Нет бога кроме Аллаха, и Мухаммед — пророк Его, — торжественно и нараспев произнес Ибрагим. — Истинное Смирение в глубинах вашей сущности. Передайте вашему хозяину что хотите, только уговорите его, если он действительно мудрый судия, помочь нам вернуть камень.
— Но ведь сэр Джайлс купил его… — начала Хлоя.
— И продавец и покупатель равны в грехах перед Аллахом, — остановил ее Ибрагим. — Передайте своему господину, что я явлюсь сразу же, когда бы он ни захотел видеть меня. Я не хочу, чтобы мой племянник зажег в мире пожар новой войны.
— Как — войны? — ахнула Хлоя.
— Возможно, война была бы наименьшей из бед, способных произойти по вине камня, — вздохнул старик. — Пусть ваш господин поразмыслит над судьбами мира. Они теперь и в его руках тоже.
Хаджи Ибрагим Торжественно поклонился, пробормотал благословение и оставил Хлою в почти невменяемом состоянии дожидаться возвращения лорда Эргли.
Впрочем, Верховный судья вернулся домой тоже не в лучшем расположении духа. Но до окончания ленча он ни о чем не стал расспрашивать Хлою, и только вернувшись в кабинет и предложив ей сигарету, перешел к делу.
— Ну вот теперь давайте поговорим, — предложил он. — Нет, сначала давайте возьмем то, что оставил нам Джайлс.
Судья сходил за камнем и совершенно серьезно установил его в центре стола между ними.
— Расскажите мне о сегодняшнем госте, — сказал он.
Хлоя, как смогла, передала свой разговор с Хаджи Ибрагимом. Судья внимательно выслушал ее и задал вопрос:
— Вы не сказали ему о разделении камня?
— Да я вообще ему ничего не говорила. Он мне и рта раскрыть не дал.
— В конце концов, это и требовалось, — заключил лорд Эргли. — Я занимался примерно тем же, только с меньшим успехом. Брюс Кумберленд разве что не подпрыгивал от возбуждения, и при этом все извинялся, что побеспокоил меня из-за сущей безделицы, но — вот беда-то! — я наиболее достойный человек, способный повлиять на сэра Джайлса. И они хотят, ну очень хотят выяснить, в какую историю на этот раз ввязался сэр Джайлс. На днях проходила конференция не то по поводу финансирования Белуджистана, не то насчет организации полицейской службы в окрестностях Эрзерума, и вот на этой конференции посол Ирана кое-что шепнул нашему министру иностранных дел Белсмеру. Речь шла о некоей мусульманской реликвии, приобретенной неким англичанином за крупную взятку. Сам посол не придает тому особого значения, да и Реза Шах тоже, но восточные фанатики… вы же понимаете… Да, конечно, министр понимает. Белсмер привык к намекам, знает им цену, но, кажется, в последнее время ситуация на Ближнем Востоке несколько усложнилась, и продолжает усложняться. Поэтому Белсмер сделал стойку. Не может ли его превосходительство посол подсказать… О, ничего определенного… так, слухи. Не случалось ли его превосходительству министру слышать о Сулеймане ибн Дауде, собственно, даже не столько о нем, сколько о его короне… Да, так вот она пропала.
И в связи с этой пропажей называют имя некоего сэра Джайлса Тамалти… Упаси бог, никаких обвинений! Это совершенно неофициально. Просто посол по старой дружбе решил известить его превосходительство министра. Возможно, имамы пожалуются Реза Шаху, поэтому лучше бы правительство Ее Величества было в курсе… Даже здесь, в иранском посольстве, есть один молодой человек весьма ортодоксальных взглядов, со временем его хотели перевести в Москву… Короче, дорогая моя, на Белсмера нажали. Его ждали в Сандринхейме, он уехал, свалив дела на Кумберленда, а уж Кумберленд оказал мне честь, вспомнив о нашем родстве с сэром Джайлсом. Не позвоню ли я ему? Не слышал ли о чем-нибудь? И нельзя ли деликатно разобраться в этой истории? Я обещал подумать, что можно сделать, и ушел. Вот пока и все.
Они некоторое время посидели, глядя друг на друга.
Потом лорд Эргли сказал:
— Сейчас я могу предпринять только одну безотлагательную вещь: остановить Реджинальда. Надеюсь, он не захочет неприятностей со стороны правительства, если только миллионы не совсем отшибли ему разум. Но задержать его просто необходимо, по крайней мере до тех пор, пока я не повидаюсь с Джайлсом. — Он снял телефонную трубку. — Дайте мне, пожалуйста, город, 57-38 — Вы хотите встретиться с сэром Джайлсом, когда он вернется? — спросила Хлоя.
— Мне придется встречаться со всеми, — вздохнул лорд Эргли. — И с Джайлсом, и с вашим Хаджи, и с Кумберлендом. Что поделаешь, раз уж я попал в самую середину этой истории… Мистер Монтегю? Ах, нет? А нельзя ли его позвать? Это лорд Эргли. Это ты, Реджинальд? Слушай, я только из министерства иностранных дел… и я тебе самым настоятельным образом советую ни единой живой душе ни слова не говорить о камне У тебя ведь есть один? Ну вот, лучше даже не смотри на него… Что?!
Хлоя с беспокойством смотрела на судью. Судья же, сосредоточенно сдвинув брови, слушал. Примерно через минуту он с досадой произнес в трубку:
— Да, я понял. Но все равно, хоть об этом молчи. А кто он такой, этот Энгус М. Шилдрейк? Я не знаю такого человека… Ох ты! А до него можно добраться? Нет… нет, не думаю, что у тебя лучше получится. Ладно. Предоставь это мне. Пока.
Он положил трубку и посмотрел на Хлою.
— Ну как вам это нравится? Он уже успел продать камень какому-то новоявленному американскому Ротшильду по имени Энгус М. Шилдрейк И американец этот не то уже уехал, не то вот-вот уедет.
— Как? — воскликнула пораженная Хлоя. — Он же не мог продать свой единственный камень!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87