Холланд устремился следом и шлепнулся на песок рядом с ним. Тяжело дыша, Нильс подставил всего себя солнечному теплу, холодная гладкость камней под кожей спины, легкие танцующие мушки перед глазами.— Жарко, — услышал он шепот Холланда. В чем же дело, что так беспокоит Холланда всю последнюю неделю или даже больше? Что это? Скажи. Расскажи мне! Нет, ты не хочешь — ты никогда ничего не хочешь, не можешь, не делаешь. Это нечестно. Мы вышли из одного чрева, девять месяцев плавали мы бок о бок. Мы должны очень хорошо знать один другого. Я ведь делюсь своими тайнами, секретами — всеми до единого. Неужели так бывает со всеми близнецами? Близнецы, Кастор и Поллукс. Я уже открыл тебе все мои тайны — все, поверь мне. А ты прячешь свои, утаиваешь их. Мелочный, коварный, таинственный Холланд — полдня злой, полдня безразличный. Близнецы должны стараться быть заодно, не так ли? Не так ли?Он почувствовал приближение: то же старое, грустное чувство, которое предвещало — что? Он не мог сказать. Дрожь прошла по всему телу, задрожали руки и ноги, неясная тоска охватила его, и снова Тенистые Холмы занимали его мысли.Он пытался представить их. Напрасно. Мозг искал на ощупь: что это было? Что-то забытое им? Или то, чего не знал никогда? Был ли это вкус? запах? место? Вавилон — конечная остановка? Что было в конце линии?Прикрыв глаза ладонью, он сполз с песка в воду и покачивался на волнах, пока перед мысленным взором не возник образ: тело, лежащее в гробу посреди гостиной, нижняя крышка закрыта, верхняя откинута на шарнирах. Он плеснулся в воде.— На что, по-твоему, это похоже — быть мертвым?— Черт! Если ты мертвый — ты мертвый. Это просто ничто. Тебя кладут в ящик, раскрашивают лицо, будто ты живой, но только уснул. Затем роют яму, опускают тебя в нее — и все.— Но если ты умер, ты же должен отправиться в какое-то место — на небо или в ад, но куда-нибудь!Холланд захохотал:— Кто теперь верит в эту чепуху? Это просто взрослые болтают в воскресной школе.— Но должен же ты куда-то деться, разве нет? — продолжал размышлять Нильс. Он лежал в воде на спине, глядя в небо: облака были тоньше, чем кружево, как сборки на нижней юбке под широким голубым платьем.— Какую последнюю вещь ты хотел бы увидеть, прежде чем умереть?— Хм?— Последняя вещь. Если бы тебе предложили что-нибудь одно, что ты мог бы увидеть перед смертью, что бы ты выбрал? Например — закат? Человека? Океан? Что?Холланд засмеялся:— Послушай, если бы я умирал, я был бы слишком занят, чтобы смотреть на закаты. И ты тоже.Встав на ноги, Нильс повернулся и посмотрел за реку, где несколько коров паслись в лугах ниже Авалонского хребта.— Я хотел бы увидеть Ее, — сказал он.— Корову? — поддел его Холланд.Нильс покачал головой и улыбнулся. Нет, он имел в виду Ангела Светлого Дня, пояснил он серьезно. Ангела — вот кого он хотел бы увидеть напоследок. Он вызвал ее образ: волосы рассыпались по плечам, сияющие белые крылья легко машут, и ее улыбка, когда она протягивает ему лилию... унося его в Рай.— Откуда ты знаешь, что она не утащит тебя в ад?— Ангелы не бывают в аду. Только дурные люди.— Сатана тоже был ангелом, и он попал в ад.— Люцифер? Он попал в ад потому, что был зол. Ты ведь знаешь, что это такое, правда? — спросил он мягко.— Что? Зло? Зло — это плохо, вот и все.— И злой человек — это тот, кто делает дурные вещи?— Я так считаю. Я никогда не перестаю думать об этом... — Неожиданно Холланд переключился на другой предмет. — Я все думаю о нашем представлении.— А что с ним? — Нильс поплыл обратно к отмели.— Если мы собираемся показать фокус, нам нужен свет внизу, в яблочном подвале. Эти камыши теперь слишком сухие, чтобы можно было пользоваться спичками. Нам нужен фонарь, повесим его где-нибудь, фонарь даст достаточно света.— Где мы возьмем фонарь?Холланд подумал немного, но не ответил. Потом сказал:— Ты что-нибудь придумал с фокусом?— Да.— И?Нильс знал, чего он ждет.— Ну... — начал он неуверенно.— Ничего не получается, так?— Получается. Единственная проблема — изготовить сундук...Холланд кудахтнул.— Нильс Александер, ты забыл кое-что.Разве? Что? Он был уверен, что обдумал трюк со всех сторон. Он не мог представить...— Ты забыл. Как можем мы оба залезть в сундук?Ох. Тупой, глупый Нильс. Да, он не планировал на двоих.Он был слишком самонадеян, естественно, воображая себя единственным исполнителем трюка, поскольку Чэн Ю делал его один. Но нет, Холланд имел в виду еще кое-что, он снова качал головой.— Ты забыл еще кое-что — фокус все равно не получится.— Не получится? Почему не получится?— Из-за Двери Рабов. Вспомнил? Нет? Пошли. Одевайся, я покажу тебе. * * * Ее называли Дверью Рабов, потому что много лет назад, перед Гражданской войной, когда Коннектикут первым включился в движение аболиционистов, прадедушка Перри провел беглых рабов через нее: мужчин, и женщин, и детей, он прятал их, пока они не отправились тайными тропами в Канаду. Холланд прислонился к стене и спросил:— Вот теперь. Посмотри на меня, Нильс Александер. Что еще ты забыл?Нильс не знал.— Подумай. Предположим, мы построили сундук над люком, допустим, мы спустились вниз, в яблочный погреб. Все абсолютно замечательно до этого момента. Что потом?— Потом мы прыгаем на матрасы, меняем костюм, выходим за дверь, бежим наверх и появляемся перед публикой.— Что мы делаем? — Холланд хотел заставить его думать.— Мы... выбегаем... из... — Он замер на полуслове. Вот он, прямо перед глазами. Смотрит на него. Замок. По приказу дяди Джорджа. Навесной замок и цепь сделали Дверь Рабов бесполезной. И ключ в кармане у дяди Джорджа. А без него другого пути из погреба нет.Холланд расцвел улыбкой торжества:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66