Мириам прочла исследования Сары и поставила эксперимент, который оказался удачным. Впервые за две тысячи лет безуспешных попыток ей удалось вернуть к жизни потерянного любовника. Она попыталась испробовать это средство и на других, но было слишком поздно, даже для самого последнего, Джона Блейлока.Получив вторую жизнь, Сара принялась бродить по улицам нового для нее мира. Ее могла привести в восторг обычная игра солнечного света; детский голосок, неумело напевавший песенку, звучал для нее как мелодичный перезвон небесных колоколов. Каждый глоток воздуха, вдыхаемый обновленными легкими, казался ей ангельским даром. Она научилась жить, радуясь каждой минуте, получая удовольствие от свежего утреннего воздуха и птичьего щебета, и даже от капающего крана на кухне. Она оставила все сомнения и страхи в потерянном прошлом, где у нее был и возлюбленный, и небольшая квартирка, и блестящая карьера врача. Когда сразу после воскрешения Сара взглянула на свою спасительницу, то тут же упала перед ней на колени. Она, доктор Робертс, почувствовала себя Лазарем, закабаленным благодарностью к той, которая вернула ей жизнь. Чтобы хоть как-то оправдать для себя ту покорность и подобострастие, которые она испытывала к Мириам, Сара углубилась в долгое и тщательное изучение литературы по проблемам сексуального порабощения. Она действительно старалась вырваться из плена, даже совершила поездку на Гаити, чтобы побеседовать с жертвой ритуального убийства зомби, возвращенного к жизни шаманом. Этот человек тоже каким-то таинственным образом оказался привязанным к своему спасителю, и, когда он обратил на Сару покорный взгляд, женщина поняла, что у нее с ним общая беда. Мириам прошептала:– Мне бы нужно тебя как следует наказать.Повернувшись к ней, Сара заглянула в ее удивительные, полные детской непосредственности глаза. Не было в них ни малейшего признака того, что принадлежат они очень древнему существу. Хотя... наблюдательный человек наверняка заметит, что губная помада маскирует слишком узкие губы, а во рту находятся какие-то пластинки, уменьшающие впалость щек. И все-таки большинству людей Мириам казалась восхитительной, превосходно одетой, состоятельной молодой женщиной, совсем недавно пережившей пору девичества.– Принеси мне водки, – велела Мириам. Сара поднялась из кресла и направилась по проходу к стюарду, раздававшему подносы с едой.– Слушаю, мадемуазель.– Мадам, занимающая место «семь-А», хочет водки, очень холодной водки безо льда.– Да, мадемуазель, одну минуту.– Сейчас, если можно.Стюард понял ее тон и налил большую порцию. Сара отнесла бокал Мириам, которая мгновенно его осушила.– Хочешь еще?– Может быть, чуть позже.– Я знаю, как ты ненавидишь летать.– Не уверена, хорошо ли они подготовили машину к полету.– Остается надеяться.– Еще водки. Принеси бутылку.Сара вернулась к стюарду.– Ей нужна бутылка.– Не угодно порцию икры?– Нет, только водку.– Мадемуазель, наверное, мадам боится? Не хочет ли она, чтобы к ней пришел поговорить пилот?– Об этом я не могу спрашивать.– Понятно, – кивнул стюард, краем глаза глядя на Сару. Наверное, эта девушка – секретарь богатой дамы, которая не позволит обслуживать себя никому другому. Он передал Саре бутылку водки на маленьком подносе. – Вас позвать, чтобы вы принесли ей поднос с едой?– Мадам не будет есть.– Как скажете.Стюард вернулся к своим обязанностям. Обслуживание во всех трех отсеках «Конкорда» было абсолютно одинаковым, но по традиции третий отсек предоставляли туристам, второй – бизнесменам, а в первом располагались самые важные персоны. Пусть «Эр Франс» не подозревала, насколько выдающейся личностью была именно эта пассажирка, но Сара, как всегда, сделала все возможное чтобы к Мириам относились с величайшим почтением.Тот факт, что в душе Сара не до конца принимала образ жизни Мириам и даже сомневалась в ее праве на добычу, вовсе не означал, что она не уважала свою госпожу. Мириам была не просто Божьей тварью, а триумфом природы. Для ученого, каковым Сара несомненно являлась, кровь Мириам представляла собой поистине замечательное творение природы: шесть различных типов клеток, способных противостоять вирусам и свободным радикалам, преобразуя их в питательные компоненты.Сара наблюдала, как эта кровь работает и в ее организме, как после периода привыкания она адаптируется к его потребностям, сохраняя частички человеческой крови, играющие существенную роль в жизнедеятельности, и добавляя к ним свои собственные свойства. Однако кровь вампира не могла изменить структуру человеческих кровяных клеток, поэтому Сара старела. Очень-очень медленно, но старела.Иногда она отправлялась на чердак и шептала остальным: «Джон, я уже иду к вам. Луллия, скоро я буду рядом». Она рассказывала им о делах Мириам, о своей работе, попытках найти способ вернуть их к жизни. О том, каково это находиться там, в гробу, она старалась не думать. Пребывание в замкнутой темноте всего несколько дней казалось таким ужасным, что ей до сих пор снились кошмары. Но Луллия пролежала там три сотни лет. Были и другие, от которых мало что осталось, кроме зубов и длинных пучков волос.Саре не раз приходило в голову, что Мириам поступала эгоистично, преподнося себе подарки – человеческих любовников. Это было зло, вне всякого сомнения, и какое-то время Сара верила, что найдет в себе моральные силы противостоять Мириам, взяв за основу этот постулат. За год Властитель забирал жизней двадцать. Сама Сара убивала десятерых... и каждая рыдающая, сопротивляющаяся жертва уносила частичку ее сердца. После убийства Сара обычно плакала несколько дней, давала себе слово никогда больше этого не делать и возобновляла попытки питаться донорской кровью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95