у него было железное правило – если он выкуривает две сигары, то целую неделю не курит вообще.
За фигурным стеклом двери он увидел тень. Звякнула ручка.
– Когда пересмотр? – войдя, спросила Сара. – Мы готовы.
– Не сегодня. Совет сегодня рано разошелся по домам.
– Совет? Совет директоров?! Я думала, мы имеем дело с Бюджетной комиссией.
– Нет. Хатч отказался выносить дело на комиссию. Мне ничего не остается, как самому идти на Совет.
– Я к этому не готова.
– Перестань трястись от страха. Ты готова, и – зная тебя – я утверждаю, что ты абсолютно готова. И ты можешь подготовить и меня.
– Но я даже не представляю, кто там сидит.
– А я их видел. Въедливы как черти. Они именно такие, какими ты можешь представить себе трех магнатов мирового масштаба, губернатора в отставке и двух нобелевских лауреатов. – Он улыбнулся. – Извини, что я тебя запугиваю. Я просто побуждаю тебя быть лучше, чем ты есть на самом деле. Скажи, что мне надо говорить, чтобы произвести на них впечатление.
– Есть, сэр. – Она небрежно отдала ему честь. – Мне надо надеть новое платье? Сделать прическу?
– Ты только представь материалы. Я сам буду иметь с ними дело.
– Слава Богу!
– Ты вполне можешь положиться на меня. – Он откинулся назад, следя за тем, чтобы эта старая развалюха – его стул – не упала. Он будет рад – и он это заслужил – завести себе приличную мебель. Очень характерно для Хатча: ему нравилось демонстрировать, сколь нетребовательны его сотрудники – тесные кабинеты, самая скверная мебель во всей клинике. Даже у временно проходивших курс интернов рабочие места и то лучше.
– Ты кажешься до смешного счастливым. – Так оно и есть. Это дает мне прекрасную возможность стать главой клиники. Если Совет начнет диктовать Хатчу свои условия, ему придется уйти. Подозреваю, что на Совете об этом уже поговаривают.
– Том, ты опять мною пользуешься.
– Потому что ты очень полезна, любимая.
Она рассмеялась, покачав головой. Тому не понравилось, что она так ставит вопрос. Действовать в целях достижения взаимной выгоды отнюдь не значит использовать кого-то в своих интересах, что бы там она ни имела в виду.
– Я спасаю твою карьеру.
– Чтобы подстегнуть свою собственную.
Это было нечестно. Он почувствовал себя задетым.
– Я стремлюсь к тому, что нужно нам обоим, Сара. Важно это – и только это.
Глаза ее были закрыты, словно она испытывала боль.
– Просто мне не нравится в тебе эта черта. Она меня пугает. Мне не хочется думать, что ты идешь по головам других людей.
– Тогда обманывай себя. Я ничего не имею против.
– Том, я думаю, меня пугает то, что я тебя так люблю. Я чувствую себя такой уязвимой.
Ему захотелось обнять ее, как-то успокоить, но их разделял стол. Они сидели молча, не двигаясь.
– А что, если тебе это не удастся? – спросила она внезапно осевшим голосом.
– А что, если ты возьмешь себя в руки?
Она потянулась рукой к столу между ними. Она наверняка хотела, чтобы он ее обнял, он видел блеск слез в ее глазах.
– Нам обоим есть что терять. Ты превращаешь это в вопрос жизни и смерти.
– Так было всегда. Я просто пытаюсь использовать ситуацию к общей нашей выгоде.
– Именно эту черту я в тебе и не выношу! Ты используешь все подряд. Меня. Даже себя. Иногда я вижу тебя таким... таким чужим, страшным. Ты становишься другим – человеком, которого я не знаю, который сделает все – и даже больше, – чтобы добиться цели.
У них часто бывали подобные разговоры. Поначалу Том не принимал их во внимание, считая это лицедейством, свойственным женщинам с непрочным положением, но в последнее время стал подозревать, что все гораздо глубже. Неуверенность Сары относилась не к ее карьере – хотя там было о чем беспокоиться. Он думал, сколько они еще протянут вместе. Разве сможет она бросить его из-за такой мелочи? Он нагнулся и взял ее за руку. Он понимал, что она чего-то ждет, но чего – он не представлял. Возможно, она хотела, чтобы он возразил ей, чтобы стал оспаривать истину, которую она высказала. Это было похоже на Сару – добраться до истины – весьма неприглядной – и постараться придать ей более удобоваримый вид.
– Я такой, какой есть, – негромко произнес наконец Том – Я не буду с тобой спорить. Все очень просто. Мне нужна эта должность. Я лучше подготовлен. И я ее добьюсь. Он не сможет меня остановить. – Эти слова словно добавляли ему уверенности в себе. Вернее, иллюзию уверенности. На самом деле он чувствовал страх. Его могли выгнать с работы или, что еще хуже, могли лишить возможности самостоятельно работать, так что до самой смерти Хатча он будет у него мальчиком на побегушках.
– Давай сходим куда-нибудь и выпьем. Пора уходить.
– И это говоришь ты? уходить из лаборатории в семь часов вечера? Ты, должно быть, действительно решила на все махнуть рукой.
– Они приводят в порядок статистические данные по изменению состава крови Мафусаила. Мне там нечего делать.
– У тебя есть доступ к компьютеру? Я думал, тебе в этом теперь будет отказано.
– Чарли снял блокировочные замки. Мы теперь подключились через его домашний компьютер.
Том улыбнулся. Можно только гордиться тем, что работаешь с такими людьми, как Сара и ее группа. Ее не остановит такая мелочь, как прекращение ассигнований, как не остановит и дверь, захлопнутая перед самым носом.
– Откуда вы берете память? Разве это не может встревожить Группу программирования?
– Из разных файлов. Немного в одном месте, немного в другом. Не так много, чтобы это можно было заметить.
– И общая емкость?..
– Тысяча мегабайт.
Он расхохотался. Чтобы получить память емкостью больше 500 мегабайт, необходим был специальный запрос в Группу программирования, шестимесячное ожидание и специальные бюджетные ассигнования.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99