Жертва качалась из стороны в сторону, поворачиваясь от яростных ударов; протесты Макферсона сменились воплями от боли, которые становились все слабее и слабее. Этот жеребец, который уводил у лэрда деревенских девок и воровал его оленей, никогда не сможет больше ни забавляться с крестьянками, ни подстрелить самца оленя на полном скаку из своего смертоносного арбалета. Штормовой ночью ослепленному, умирающему скопцу было позволено ползти в его логово. На следующее утро конюх, занимаясь лошадьми, нашел изуродованное тело Макферсона всего лишь в ста ярдах от замка.Мари знала, что это правда. Полная отвращения, она извивалась в притворном оргазме, когда той же ночью лэрд возжелал ее плоти; крики из подземелья еще долго звучали в ее ушах. И она прекрасно понимала, что ее супруг поступит точно так же с ней и с дочерьми, если захочет.Она все еще чувствовала присутствие смерти в спальне, запах детского трупа заполнял ее ноздри. Они убрали мертвое тельце из комнаты на следующий день — присланный слуга унес окровавленный мешок с его ужасным содержимым. Она знала, что младенца не похоронят; вероятнее всего, выбросят на растерзание ужасным борзым на псарню; лэрду, может быть, будет весело наблюдать, как собаки станут драться из-за этой добычи. Или же выбросят воронам и диким зверям. Бесчестье, потому что младенец был женского пола.Она вздрогнула, почувствовав, как задрожал пол от приближающихся шагов, прежде чем она услышала их. Полное облегчение — это были девочки, грациозные и осторожные, крадущиеся вниз по лестнице, чтобы увидеть спою униженную мать, грех которой заключался в том, что она родила не сына.Они вошли, сгрудились у постели, дрожащее пламя свечи осветило ужас, написанный на их лицах.— Мама, мы не могли придти раньше, — прошептала высокая девушка. — Слуги следят за каждым нашим шагом, они шпионы нашего отца. Только Ангус верен нам. У него в конюшне готовы для нас пять самых лучших лошадей, он оседлает их по первому же требованию. Сколько же ждать, мама, сколько?— День или два, не больше, — Мари с трудом улыбнулась. — Сегодня я впервые встала, с каждым часом силы возвращаются ко мне.— Мы слышали, что в Каллодене идет ужасная битва, — Мэри еще больше понизила голос. — Кажется, что армия принца будет сильно разбита. Весь вереск покрыт кровью верных ему людей.— И все же мы должны бежать на юг, — Мари повернулась в постели, стараясь не вздрогнуть от боли. — Я больше надеюсь на милость англичан, чем на то, чтобы отдать наши жизни в руки этого дьявола, моего супруга и вашего отца. Постарайтесь быть терпеливыми, не теряйте связи с Ангусом, возможно, послезавтра ночью я настолько окрепну, что смогу ехать с вами. Не приходите сюда больше, поостерегитесь, я встречусь с вами на конюшне в полночь и...Она замолкла, а дочери вскрикнули от страха, заслышав шум тяжелых шагов по коридору, гулкую поступь сказочного великана, охваченного яростью.— Ах, это отец! — Элизабет вцепилась в руку Мэри, и та чуть было не уронила свечу. Пламя задрожало и едва не погасло, бросая призрачные, испуганные тени на стену и дверь.Дверь распахнулась, сквозняк затушил свечу, и она погасла, пустив облачко едкого, сального дыма; фонарь, который лэрд держал в поднятой руке, осветил находящихся в спальне. Они издали приглушенный крик ужаса, узнав высокую фигуру лэрда, великана-людоеда, его алый плащ был весь в грязи, как будто он только что вернулся с охоты.— Вот как! — его тонкие губы сложились в злобную усмешку. — Выводок девок в спальне борделя. Шлюхи, скопище поганок, бабье потомство Альверов готовит заговор, сомнения в том нет.— О нет, милорд, — Мари заставила себя говорить спокойно. — Мои дочери просто пришли справиться о моем здоровье, проведать больную мать.— Ложь, но это не имеет значения, — он, казалось, успокоился, и в слабом свете фонаря они заметили, как бледны и измождены его черты, это было лицо человека, испытывающего сильные страдания. — Случилось нечто худшее, чем рождение младенца женского пола. Армия принца Чарльза разбита в Каллодене, сотни наших соплеменников убиты, о судьбе самого принца ничего не известно. Англичане будут здесь еще до конца недели.Молчание. Лэрд обвел взглядом жену и всех дочерей, взгляд этот был пронизывающий, а улыбка на жестоких губах безжалостной; в глазах его читалось презрение, он намеренно продолжал терзать их неведением. Наконец он произнес: «Англичане — похотливое племя, особенно их солдаты. Они сорвут с каждой из вас одежду, изнасилуют все по очереди, а потом, когда ваши тела им будут не нужны, они вспорют вам животы и бросят на пищу волкам».Идис разрыдалась и спрятала лицо в складках платья Мэри.— Молчи, дитя! — заорал Альвер. — У нас нет времени на эти слюни.На лице Мари были написаны страх и возмущение, топкими пальцами она вцепилась в шелковую простыню, скручивая ее. Она было собралась что-то сказать, но затем передумала. Младшая девочка замолкла, но все еще дрожала от страха. Уставившись испуганными глазами на высокую фигуру в алом, они, не дыша, ждали его следующих слов. Какими бы они ни были, женщинам из замка Альвер хорошего ждать не следовало.— Я намерен отправить вас в безопасное место, пока все не успокоится, — тон Альвера изменился, но свет фонаря отражал злость в его близко посаженных глазах.Мари показалось, что сердце ее перестало биться. Ледяные пальцы вцепились ей в живот, связали его в тугой ком, у нее снова заболело чрево. Лошади были готовы, им следовало бежать прошлой ночью, поняла она. Если бы даже она умерла, дочери смогли бы спастись. Губы ее дрогнули, и она спросила: «Куда?»— Есть только одно место, — его густые брови насупились, как будто он уже понял, что они намеревались предпринять, и был доволен, что помешал осуществлению их плана.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57