В холодном свете раннего утра он разглядел обнаженные фигуры Мари и Мэри, наклонившиеся над ним, и отшатнулся, увидев на их лицах муку и гнев. Что-то случилось, что-то ужасное, и опять он будет козлом отпущения.— Я тотчас же пойду на охоту, — пробормотал он. — Я...— Элизабет заболела, — Мари звонко ударила его по лицу — звук удара напомнил выстрел из мушкета в горах. — Ты должен прийти и вылечить ее. Немедленно!Зок с трудом поднялся на ноги, спотыкаясь от страха. Его госпожа требовала от него невозможного, велела исполнить это немедленно, и горе ему, если он не подчинится. После смерти Маргарет она стала сущим дьяволом, она без конца ругает и проклинает его, и он стал проводить как можно больше времени в отлучках. Охотиться стало трудно как никогда, он приносил очень мало добычи; даже еще меньше, потому что был вынужден доставлять пищу в тайник на берегу. Что и говорить, он боялся Идис больше, чем Мари — в этого ребенка несомненно вселился дьявол.— Посмотрю, что я смогу сделать.Мари грубо втолкнула его в соседнюю комнату, где возле очага, горевшего ярко, лежала неподвижная фигура, завернутая в камыш и травы. Он пристально вгляделся в бледное лицо Элизабет и увидел, что ее длинные светлые волосы спутаны и влажны от пота, вызванного жаром, ее ладное тело дрожало и тряслось, она бормотала какие-то неразборчивые слова, мучительно стонала.— Сделай же что-нибудь, Зок. Быстрее!Он кивнул, облизнул губы. Его старые ноздри раздулись, почуяв запах смерти, едва ощутимый запах. Эта девушка умрет, и он ничего не сможет сделать для ее спасения! И все же он должен предпринять какие-то действия, чтобы удовлетворить их. От этого зависит его собственная жизнь.— Чем больна моя сестра, Зок? — это спросила Мэри, она говорила менее резко, чем мать, и в ее голосе звучали страх и тревога.— Какая-то лихорадка, — он положил голову на грудь Элизабет и прислушался к ее хриплому дыханию; он почувствовал ее молодые кости, обтянутые кожей, — тело человека, медленно умирающего от голода. Недостаток пищи понизил сопротивляемость ее организма, а отсутствие теплой одежды сделало ее беззащитной перед зимними холодами. Это было начало конца; может быть, она проживет несколько дней, а, возможно, только несколько часов.— Тогда сделай что-нибудь! — прорычала Мари. — Разве ты не был известным знахарем среди крестьян Альвера, которым лекарь Мэколи был не по карману? Я слышала, что иногда твои снадобья помогали лучше, чем его лекарства. Дай их Элизабет!— На этом острове нет трав, — он повернулся, и огонь камина высветил ужас в его глазах. — Ни трав, ни пищи, только настой из водорослей и редкая птица или зверек.Мэри, сдерживая мать, положила свою руку на ее, посмотрела в дальний угол комнаты и увидела, что Идис еще спит. Эгоистичная сучонка, подумала она, лучше бы ты лежала больной на этом грубом ложе. Но наступит и ее черед, как и всех их.— Сделай все, что в твоих силах, Зок, — голос Мэри был тих, почти приветлив.— Я приготовлю отвар, — он поднялся, пошатываясь. — Но я должен пойти и поискать травы, какие смогу найти. На это может уйти несколько часов, это будет нелегко.— Так не медли, — крикнула Мари вслед лодочнику, когда он побрел, спотыкаясь через двор. Она посмотрела на Элизабет, затем взглянула на Мэри. Они обе знали, что больная умрет, найдет Зок травы или нет.Идис встала, ничего не говоря и не взглянув на умирающую сестру. Мари и Мэри знали, что эта своенравная девчонка собиралась выйти из дома, может быть, пойти с Зоком искать травы, но у них не было ни сил, ни желания попытаться остановить ее. В конце концов, какая разница, останется она или уйдет. Никто из них не переживет эту зиму. Маргарет повезло — она умерла быстро. * * * Зок остановил свой выбор на единственно возможном настое из трав, который он мог приготовить на этом голом, продуваемом ветрами острове. За домом была старая, разрушающаяся стена из камня, построенная для защиты от дождя. На этой стене росли кустики растений, которые летом цвели белыми и желтыми цветочками, похожими на маргаритки. Головки цветов высохли с приходом зимы, но зелень осталась — мелкие листочки с горьким вкусом. В прошлом он успешно применял их от головной боли; это растение называлось пиретрум и, как считалось, обладало другими лечебными свойствами. Он сомневался, чтобы пиретрум вылечил Элизабет от воспаления легких — такова, несомненно, была ее болезнь, но, по крайней мере, они увидят, что он что-то делает. Мари не сможет обвинить его, сказав, что он не старался.Он собрал несколько пригоршней листочков, принес их в дом и сложил в горшок с водой; потом поставил горшок на огонь, чтобы вскипятить. Трое женщин наблюдали за ним с интересом, с искрой надежды в глазах.— Она излечится этим? — спросила Мари дрожащим голосом.— Может быть, — прокаркал он, — но это только одна трава. Когда вскипит, отвар должен стоять несколько часов, а потом надо отцедить жидкость и дать ей.— А ты тем временем пойди и раздобудь пищу.Это был приказ: мы не смиримся с твоей неудачей, потому что мы медленно умираем с голоду, и наши желудки уже не могут вынести этих водорослей.— Я сделаю все, что смогу, — он повернулся и вышел, волоча ноги, из дома, ветер и дождь, бившие ему в лицо, вызвали у него чувство облегчения после духа смерти, витавшего в доме. Они все скоро умрут, в этом нет сомнения. Лэрд пришел на этот остров, чтобы потребовать его, последнюю крепость перед угрозой нашествия англичан. Хозяин, Сатана, он был всему причиной; об этом знает Идис, и она борется со всеми ними в надежде, что ее отец может спасти ее. Он находится в той большой пещере, может быть, он уже один из Живых Мертвецов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57