все ее движения были небрежны, никакого возбуждающего стриптиза. Она скользнула в постель, закрыла глаза и громко вздохнула. Что бы она ни делала, где бы она ни была, она страшно устала.
Он медленно разделся, пытаясь привлечь ее внимание. Проклятье, он должен ее возбудить, это единственный способ. Он подошел к кровати, встал в ногах, выпрямился; свет висячей лампочки освещал его наготу. Посмотри на меня, Салли Энн, вот каким я был те ночи, когда ты являлась дразнить меня в моих фантазиях. Смотри на меня, воспылай ко мне страстью.
Она пошевелилась, открыла глаза, увидела, посмотрела равнодушно, заскользила по нему взглядом, задержавшись на секунду-две на нижней части его тела, потом встретила его взгляд. На лице ее было отсутствующее выражение, как будто мысли ее были далеко.
Ради Бога, скажи же что-нибудь, Салли Энн!
Когда она заговорила, в голосе ее послышалось раздражение: — Разве ты не видишь, что я совершенно разбита, Джоби?
Да, он видел это, но это не имело значения. Я хочу (убить) тебя. Он кивнул: — Я тоже устал, но я не смогу заснуть, пока не... Я люблю тебя, Салли Энн.
Она снова закрыла глаза, и тогда он подошел к ней, забрался на четвереньках на постель, откинул одеяло, пожирая глазами ее обнаженное тело, свернувшееся для сна, ощущая аромат ее плоти и легкий запах мускуса; Салли Энн, какая она была раньше, не такая, как теперь. Мягко, но твердо он развел ей ноги, чувствуя ее сопротивление. Разве ты не видишь, что я устала?
Как будто все его тело было в огне, он дрожал точно так же, как во время их первой незабываемой ночи. Ее физическая податливость его превосходящей силе заставила участиться его дыхание, он гладил пальцами ее мягкую плоть, пока она не стала влажной.
Ее глаза все еще были закрыты, она не открыла их даже когда он склонился над ней, прижался губами к ее губам. Он почувствовал, как она слегка задрожала, почти ответила. Сегодня ночью я буду властвовать, Салли Энн, и это будет конец. Его руки гладили ее тело, поднимаясь от груди к шее, лаская нежную кожу; он боролся с желанием схватить ее за шею и с силой сжать.
Зеленые глаза заглянули в его глаза, заставили его виновато убрать пальцы с ее шеи, вернуться к грудям, обнаружив, что соски ее тверды и стоят. Нет, Салли Энн, ты ошибаешься, я ни о чем таком не думал. Клянусь Богом, что не думал. Она улыбнулась, на лице ее было непонятное выражение.
Получилось! Усталая рука ее внезапно ожила и стала искать его, нашла, стала поглаживать и сжимать. Его возбуждение быстро росло, он испугался, что эякуляция может произойти раньше времени, сорвать его планы, он попытался изо всех сил сдержаться, спрятав лицо у нее на груди, чтобы она не смогла прочесть его мысли.
Салли Энн сбросила с себя мантию изнеможения, ее гибкое тело отвечало ему, угрожая взять на себя главную роль. Нет, не сегодня ночью, Салли Энн. Эта ночь, наша последняя ночь, должна быть моей. Почувствовав, что она готова, он вошел в нее, наклонясь над ней на коленях, стараясь не встретиться с ней взглядом, но когда он посмотрел украдкой, глаза ее все еще были закрыты. Он с безжалостной решительностью совершал толчки, чтобы сделать ее своей рабыней, чтобы заставить ее безмолвно просить его; он видел, что время близится.
Она тихо стонала, начиная дрожать, его собственные ощущения набирали силу. Они были почти у обрыва, готовые в любой миг сорваться вниз. Джоби поддержал свое тело, положив руки на ее обнаженные плечи; он медленно перемещал их к ее шее по мере того, как обострялись его чувства. Он неотрывно смотрел на ее стройную шею. Такая красивая, такая хрупкая. Так легко...
С каждой секундой все ближе; пробуждалась его дремлющая ненависть к Салли Энн, смешанная с его любовью к ней — смертельная смесь. Он вспомнил Харриэт Блейк, которая научила его всему этому и которая поплатилась за это жизнью, убитая Салли Энн с помощью какой-то телепатии. Он слышал безумное квохтанье кур; какой-то шум пытался заглушить предупреждение Элли Гуда. Шум, который мог быть пожаром на «Амоко» Тэннинга; пламя ненависти и зла.
Он почувствовал, что у нее наступил оргазм, она извивалась в экстазе, обхватив его дрожащими ногами; пальцы Джоби сгибались, двигаясь к шее. Сейчас!
Он достиг оргазма, когда руки его сомкнулись на ее шее, это был пик наслаждения; он начал сжимать ей горло, сначала не очень сильно. Это тебе за всех тех, кто погибли от твоей руки, Салли Энн, и за меня тоже. Я всегда буду помнить тебя, всегда буду любить.
Джоби извивался и содрогался вместе с ней, закрыв глаза, чтобы не видеть, как она задыхается, не видеть выпученных глаз, зеленых пузырей на поверхности заросшего пруда, которые вот-вот лопнут, широко открытого рта с высунутым багровым языком, когда она начнет окончательно задыхаться, ее потемневшее, красное лицо. Чтобы не видеть, как она умирает.
Он стал сжимать ее шею изо всех сил, пытаясь одновременно резким движением откинуть назад ее голову. Но постепенно до его сознания дошло, что что-то было не так, что его стальные пальцы почему-то не продавливали кожу на ее шее, как будто он схватил кусок металлической трубы и безуспешно пытается сжать ее; он держал Салли Энн за шею до конца оргазма, и только тогда понял, что план его потерпел поражение.
Он открыл глаза, встретился с взглядом Салли Энн и вздрогнул, чуть не стал просить у нее прощения. Я не пытался убить тебя, Салли Энн.
Ее зеленые глаза в упор смотрели на него, улыбались и одновременно укоряли, насмехались над ним, и он ослабил пальцы — если он вообще их когда-либо сжимал. На ее коже остались слабые следы, не более заметные, чем те, которые обычно остаются у любовников после совокупления, следы ласки, которые исчезают через несколько секунд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96