Если бы на душе у него было спокойно, он мог бы спать. Он с приятностью погружался в сон, но внезапно резко просыпался, и так много раз. Он лежал в полутьме спальни, пытаясь припомнить, что же его тревожит. Каждый раз на то, чтобы вспомнить, уходило несколько минут, медленно к нему возвращались его проблемы, напрягался каждый мускул его тела.
Поддерживай одно в ущерб другому, так сказать. Используй деньги из налога на добавочную стоимость, устраивай игры с документацией, умей скрывать. Наличные были вложены в ценные бумаги в Испании. фактически, было бы разумно отправиться в Испанию и остаться там, чтобы Управление налоговых сборов не поймало его здесь. Но это непростое решение, ему надо думать о Рут и о Саре. А надо ли?
Рут нигде нет, он, кажется, видел, как она в раздражении вышла из шале. Если она не вернется, одной проблемой станет меньше. Сара где-то болтается со своим дружком. Как там его зовут? Не имеет значения. Она сама все решила, пусть теперь пожинает плоды. Так что у него руки развязаны.
Он осмотрелся. Дешевая мебель. Что это за место? Что он тут делает? Ему нездоровилось, может быть, это какой-то дом отдыха. Он себя плохо чувствовал, вот почему он здесь. У него болела голова, он хотел одного — спать. Если бы он только смог упорядочить свои мысли, ему удалось бы заснуть.
Кто-то постучал в дверь. Он насторожился, сердце у него заколотилось. Может быть, это Рут вернулась, забыла взять ключ, память-то у нее дырявая. Или этот парень, который ему сегодня уже досаждал; а может, вчера? Гвин не любил посетителей; люди приходят тогда, когда им что-то нужно, обычно деньги.
Снова стук, на сей раз громче, нет, этот не уйдет, если не ответить. Дьявол их задери, надо взглянуть, кто там. Он свесил ноги на пол, подождал, пока не прошла волна головокружения. — Хорошо, хорошо, иду! — Еще и нервничают, подонки!
Он застегнул «молнию» на брюках, накинул халат и завязал пояс. Прошлепал по полу в тапочках, увидел какие-то очертания за непрозрачным стеклом входной двери. Их было двое, но рассмотреть как следует невозможно.
Он щелкнул замком, увидел двоих мужчин на крыльце в непривычной серой форме; на дорожке стоял фургон. Гвин прочел на нем большую красную надпись: ЛАГЕРЬ ОТДЫХА «РАЙ». Он, кажется, вспомнил. Рут что-то говорила о том, что они в лагере отдыха. Господи!
— Мистер Мейс? — произнесено как вопрос, но это лишь формальность. Тот, что стоял ближе к двери, украдкой поставил ногу таким образом, чтобы Гвин не смог закрыть дверь. — Можно войти?
— А в чем дело? — Гвин заподозрил неладное, слегка испугался. Ему не нравились люди в форме, особенно инспектора дорожного движения, которые наблюдают за тобой с удобного места и штрафуют за незаконную парковку в тот момент, когда ты закрываешь машину и уходишь. Власть — это наилучшая возможность проявить свой эгоизм.
— Речь пойдет о вашей жене, к сожалению, мистер Мейс, — они уже вошли в шале. — Она довольно плоха.
— Господи, — Гвин скорее был удивлен, чем напуган. — Надеюсь, она не попала в аварию?
— О нет, ничего такого, — пауза, двое сотрудников службы безопасности переглянулись. — Скорее... нервный срыв, я бы так сказал. Но она в хороших руках, вам просто надо пойти туда и быть с ней. Она о вас все время спрашивает.
— Дайте мне время одеться как следует, — Гвин слышал, как они прошли за ним в спальню. Наглые подонки! Ему не понравилось, что один встал в дверях, а другой прислонился к окну, как будто думает, что он, Гвин, выскочит туда. Он подумал, что могло случиться с Рут, она в последнее время была нервной. О Боже, он только что припомнил кое-что еще. Она сказала, что беременна! До сих пор он об этом не вспомнил!
Они вышли и сели в фургон. Сзади было складное сидение, из-за которого фургон казался автомобилем с кузовом. Он с легким беспокойством заметил, что задние окошки были зарешечены. Вероятно, из соображений безопасности, если, например, надо ехать сдавать деньги в банк.
Они ехали минут пять или чуть меньше, проезжая по пешеходным дорожкам. Фургон остановился у низкого здания, построенного из каменных блоков, покрытых тонким слоем белой штукатурки с добавлением каменной крошки. Они помогли ему войти, сопроводили до входной двери; он надеялся, что люди, поддерживающие его, делали это из сочувствия к человеку, у которого больна жена.
Тяжелая стальная дверь закрылась за ними. Они прошли по недлинному коридору, остановились перед другой дверью. Где-то что-то зазвенело, дверь отошла в сторону. Гвин почувствовал, как его провожатые толкнули его в спину, буквально швырнули его в комнату.
— Рут! — он произнес ее имя, присмотревшись как следует, чтобы убедиться, что это она. На голове у жены была вязаная шапочка с помпоном, щеголевато сдвинутая набок; зимняя одежда и слишком большие калоши. Все это делало ее похожей на персонаж диснеевских фильмов. Его первой реакцией было желание рассмеяться, сказать что-то издевательское. Но потом он увидел все помещение, и внезапно ему стало совсем не до смеха. Зловещее чувство.
Простые бетонные стены, только одно окно, расположенное высоко в дальнем углу, зарешеченное, как и в фургоне. Единственная лампа дневного света давала яркое освещение, от которого хотелось зажмуриться. Стол в углу с несколькими пустыми кружками; еще какая-то скамейка, похожая на лавочку из парка отдыха, она стояла у стены. На ней-то и сидела Рут вместе с двумя другими людьми, которых Гвин никогда раньше не видел. Мужчина и женщина, им, должно быть, было жарко, как в бане, во всей этой одежде. Они сидели с удрученным видом, сложив руки на коленях, опустив головы. Рут подняла глаза, встретилась с его взглядом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82