Уже почти совсем стемнело. Он схватился за канистру и потащил ее дальше. Совсем рядом.
* * *
Джеймс схватился одной рукой за скат, другой — за перекладину. Приподняв одну ногу, он поставил ее на оконную раму и стал приподниматься, медленно, осторожно, подтягиваясь на руке. Его мучило неприятное, тошнотворное чувство, что желоб может в любую секунду оторваться, но тот оказался на удивление прочным. Мгновение Джеймс собирался с духом, потом отпустил перекладину. Целую вечность рука тянулась снизу до желоба над головой, все это время он висел на одной руке, поддерживая себя лишь ногой, упиравшейся в окно. Пальцы нащупали металлический край желоба, он схватился за него и замер, чтобы отдохнуть.
Господи!
Он отпустил другую руку и потряс ею, чтобы восстановить циркуляцию крови. Потом он снова взялся за желоб, закрыл глаза и подтянулся. Он понимал, что все время что-то бормочет, кряхтит; на секунду его отвлекла мысль о том, что именно такие звуки он издает, когда занимается любовью с Адель.
— Осторожнее. Осторожнее. Ос-то-рож-не-е.
Руки тряслись от напряжения, ладони стали скользкими от пота. Он понял, что сейчас упадет. Заныл мочевой пузырь, готовый разорваться. Он открыл глаза и посмотрел в небо. Мускулы на руках напряглись с невероятной силой.
— Ууууух!
Еще немного, еще немного, ну еще совсем-совсем чуть-чуть!
Ему удалось опустить на желоб подбородок, потом поставить на подоконник вторую ногу.
Теперь последняя часть. Он сосчитал от пяти до одного, закинул ногу на скат крыши, подтянулся, закинул на крышу грудь, потом живот, стукнулся о желоб, который уже начинал отваливаться. Но Джеймс уже был в безопасности; ноги беспомощно болтались в воздухе, а он полз вверх по крыше, пока не вылез на нее полностью и, задыхаясь, не лег.
Он уперся ногами в рейки, пополз вверх по хрупкому шиферу и наконец добрался до конька. Усевшись на него верхом, он обратился с бессвязными молитвами к Богу, в которого никогда не верил.
— Спасибо, Иисус. Спасибо тебе, Господи. Спасибо, Иисус.
Откинув голову, Джеймс глубоко вдохнул в себя ночной воздух.
* * *
Овцы разбрелись по темному полю. Одна из них нашла кормушку и начала жевать волокнистую массу, поглядывая, как Сэм осторожно льет в сено бензин, стараясь распределять его как можно экономнее.
Небо уже почти совсем почернело, стало таким темно-синим, что кажется чернее любой черноты. Луны не было, мерцали далекие звезды.
Сэм вылил бензин. Он залез на одну из кормушек и откашлялся.
Каждый, кто на дно упал,
Внемлет пусть моим словам.
Именем Святой Марии
И Бога нашего Иисуса,
Будь ты грешен или свят,
Как услышишь свое имя —
Возвращайся к нам, назад.
Он притоптывал в ритм. Овцы с изумлением смотрели на него, подняв уши, а он продолжал визгливо кричать:
Домашний скот пойдет на дно,
А вам вернуться суждено,
Увидите, как тонут звери,
Услышите мой громкий крик —
И всяк, кто свято в Бога верит,
К живым вернется в сей же миг.
Сэм остановился, почувствовав, что за ним наблюдают десять пар черных подозрительных глаз. Он не мог вспомнить, как дальше. Сунул руку в задний карман, где была его тетрадь для упражнений, но не нашел ее. Черт! Он еще раз мрачно пробормотал последние строки. А, да!
И снова побежит по венам кровь.
Вас ждет здесь только радость и любовь,
Вы к нам вернетесь, раз и навсегда,
А вместо вас овца отправится туда.
К вечному счастью
Быстро ВОЗ-ВРА-ЩАЙ-ТЕСЬ!
Он спрыгнул с кормушки и зажег спичку. Сено мгновенно загорелось, и он побежал к следующему корыту. Увидев перед носом языки пламени, овцы попятились назад. Через несколько секунд все кормушки пылали ярким пламенем: по воздуху поплыли искры и обгорелые клочья. Овцы стояли неподвижно; наконец они увидели то, что смогло их потрясти. Внезапно яркий свет от огня отбросил на поле их длинные пляшущие тени.
За ними, размахивая над головой бейсбольной шапкой, бегал маленький мальчик:
— Ууууу-уу-уууу! УУУУУ-УУ-УУ-УУУУУ!
* * *
Он спрыгнул и тут же бросился к входной двери. Горло перехватило от дыма и огня; он вдохнул побольше ночного воздуха и побежал на кухню. Добравшись до раковины, Джеймс разбил окно рядом с ней и вдохнул еще раз. Потом он нащупал выключатель, намочил полотенце и положил его себе на лицо. Где-то здесь был шланг для мытья погреба. Он побежал вниз по лестнице, схватил его и потащил назад.
Дым уступил место пару. Обмотавшись мокрым полотенцем, Джеймс поливал водой пылающий диван. Вокруг дивана обуглились доски, но больше здесь гореть было нечему. Слава Богу, что они не успели обзавестись мебелью! Он распахнул окна, дым и пар повалили наружу огромными тяжелыми клубами, постепенно исчезая. Он бросил включенный шланг на пол и выбежал из дома.
Куда? Джеймс замер на лужайке возле дома, пытаясь замедлить работу разгоряченного мозга. Где может быть Сэм? Он не имел ни малейшего представления.
Не важно, нужно найти телефон и вызвать полицию. Он не мог уйти далеко. Джеймс бросился по мокрой траве к дому Льюина.
* * *
Кап-кап.
Красные капли медленно стекали к рукоятке сажального кола и собирались на ней, а оттуда падали на пол.
Льюин неотрывно смотрел на лужу запекающейся крови вокруг себя. Левая рука тряслась. Но я не умер, подумал он осторожно. Не совсем. Он попытался поднять руку, но это было что-то исполинское, размером с планету, находившееся за много миль. Она состояла из какого-то плотного, неподвижного вещества вроде камня.
Он попытался еще раз.
Кап-кап. Моя кровь, устало подумал он. Если я чего-нибудь не придумаю, то скоро из меня вытечет вся кровь, капля за каплей.
Рука дернулась, потом чуть сдвинулась по полу в его сторону.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85