Кейф что-то буркнул, остановившись на пороге ради последнего голодного взгляда на Палмера.
– Ну! Делай, как я велел! – прикрикнул Ренфилд на громилу, как на непослушного ребенка, которого выгоняют в кухню. – Получишь свою долю, как всегда!
Палмер бросился к Ренфилду, сжав кулаки.
– Слушай, ты, сладкоречивый мерзавец, что это ты устраиваешь? Если ты мне сейчас же не ответишь, я знаешь что сделаю?
– Вы умрете, мистер Палмер.
Огонь полыхнул по жилам Палмера, превратив кровь в лаву. Внутренности вскипели в собственном соку, кости рассыпались пеплом. Глаза лопнули и потекли по щекам яичными желтками. Палмер попытался крикнуть, но легкие были полны горящей воды.
Огонь исчез так же быстро, как появился. Палмер лежал на голом полу, подтянув колени под подбородок. Во рту был вкус крови. Язык он прикусил, что ли?
– Что... что вы сделали?
– Вы умерли, мистер Палмер. И будете продолжать умирать, пока я не передумаю. Честно говоря, я не знаю, что Доктор в вас нашел. Да, у вас есть кое-какие способности, – он фыркнул, – но весь остальной ментальный багаж – эмпатия, сочувствие, способность к любви – даже не стоит усилий на депрограммирование!
Холод ударил Палмера насквозь, пронзая нервную систему миллионами льдинок. Легкие наполнились кристаллами льда, моча застыла в пузыре камнем. Палмер жалобно заскулил, когда почернели и отвалились пальцы на руках и ногах.
– Я не собираюсь дать вам выжить в этом небольшом испытании. – Ренфилд появился снова, но на этот раз его голова была обернута странным свечением цвета свежего кровоподтека. Странно, что раньше Палмер этого не заметил. – Слишком долго я работаю, чтобы какой-то новичок посмел настроить Доктора против меня!
Бесцветное лицо Ренфилда горело. Он был опьянен долго сдерживаемыми чувствами, глаза горели хищной яростью, как у оголодавшего койота.
Ренфилд встал с кресла и упал на колени, склонившись над Палмером.
– Думаешь, я не заметил, как он к тебе благоволит? Как на тебя смотрит? Он обещал мне силу и жизнь вечную! Он говорил, что любит меня! Что я ему нужен! Я, а не ты! – В глазах его стояли слезы. – Он мне лгал! Но тебя он не получит. Я не дам тебе занять мое место! Я ему скажу, что ты не выдержал депрограммирования – и это не будет ложью, – и я отдал твой труп огру для уничтожения. И никто не узнает! Даже Доктор знать не будет!
Опущенные ставни щепой влетели в комнату – так обставила свое появление Соня Блу, защитив лицо руками в кожаной броне. Она покатилась по полу и отвлекла Ренфилда от его жертвы.
Оцепенение в руках и ногах Палмера прошло, когда Ренфилд повернулся к непрошеной гостье. Гало, обратным негативом окружающее его голову, задрожало, выпуская плети щупальцев в сторону Сони Блу.
Соня отмахнулась рукой, будто отгоняя докучливое насекомое.
– А ничего больше ты не умеешь! – рассмеялась она. Ренфилд смутился, затем испугался.
– Кейф, сюда скорее! Кейф!
Палмер встал на ноги, удивляясь, что испытанные муки не оставили никаких следов. Слышно было, как горилла возится с замком. Соня схватила Ренфилда за лацканы и подтянула к себе буквально лицом к лицу. Шипастая корона красновато-черного цвета возникла вокруг головы женщины, замигала, как испорченная неоновая лампа.
– Где Панглосс?
– Ты серьезно думаешь, что я тебе сказал бы? – фыркнул Ренфилд.
– Что ж, ты прав.
Она отпустила его пиджак. Ренфилд неуверенно улыбнулся, оправляя лацканы. Движение Сони было так быстро, что Палмер едва успел его заметить. Схватив Ренфилда за подбородок, она вывернула ему голову под неестественным углом. Дверь влетела внутрь, повиснув на петлях.
В дыру стала протискиваться горилла. Свиные глазки перебежали с Сони на Палмера и остановились на трупе Ренфилда. Соня шагнула вперед, жестом велев Палмеру встать за ней. В одной руке она держала пружинный нож.
– Господи, женщина, с этим громилой тебе никак...
Она махнула ему рукой, чтобы молчал, не отрывая глаз от мощной фигуры, заполнявшей дверной проем.
– Тихо, ты! Я знаю, что делаю.
Кейф издал глубокое горловое рычание и шагнул вперед, нюхая воздух, будто собака, берущая след. Глянул подозрительно на Соню и Палмера, раздувая ноздри, но нападать не собирался – его внимание было приковано к трупу Ренфилда. Толстыми шнурами свисала у него из пасти слюна. Испустив громкое фырканье, как кабан у корыта, он бросился к телу. Палмер услышал треск рвущейся материи – великан рвал на мертвеце одежду.
Соня жестом поманила Палмера к двери. Он пошел вслед за ней, не отрывая взгляда от слюнявой гориллы.
– Чего это он? – прошипел Палмер.
– Лучше тебе не знать. Давай-ка выбираться отсюда, пока он занят. Огры вообще не слишком умны, а когда голодны, то думают желудком, а не мозгами. Нам повезло, что этот еще не обедал.
5
Палмер сидел в патио пентхауза со стаканом бурбона, хотя все, что он считал реальным, развалилось на куски.
Он всегда гордился своим умением приспосабливаться в неблагоприятных условиях. Он выдюжил, когда в семнадцать лет родители вышибли его из дому. Он выжил три адских месяца в бригаде работяг в Алабаме, когда ношение длинных волос было криминалом. На его глазах друзья, не желающие признать, что они уже не так молоды и сильны, как привыкли, падали жертвами передозировки и болезней. Среди отвергающих перемены уцелевших не бывает. «Меняйся или помирай» – такую татуировку следовало бы ему сделать у себя на лбу.
Глядя поверх стакана на свою спасительницу, Палмер сделал еще глоток. Она сидела на краю парапета, оглядывая окружающие крыши. Палмер не знал, можно ли доверять этой женщине в зеркальных очках; впрочем, выбора не было.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72