Кристофер вышел на поляну, влекомый каким-то нездоровым любопытством. Лхатен держался позади, не желая приближаться к давно покинутому храму. Он смотрел, как Кристофер прыгает по поросшим мхом камням и водит пальцами по древним узорам и забытым надписям. Он с опаской смотрел на странных богов, застывших в траве в причудливых позах. Он увидел, как черная змея проскользнула между пальцами Шивы, напоминая живой скипетр в руке бога.
— Не надо ходить туда, сахиб, — крикнул он из-за деревьев с прежним подобострастием, вернувшимся вместе со страхом. — В этом месте обитают плохие духи. Вам следует извиниться и уйти, сахиб.
Где-то высоко, в верхушках деревьев, зловеще крикнула птица и тут же замолчала. Здесь, около руин, джунгли казались спокойнее, словно это были останки храма тишины. Кристофер оглянулся и увидел, как Лхатен машет ему с опушки, а на лице его отчетливо читается страх.
— Все в порядке, Лхатен, — крикнул он, но голос его прозвучал фальшиво, хрипло и неуместно. На остатке стены слева от себя он различил фигуры мужчин и женщин, занимающихся любовью; конечности их были покрыты безжалостным зеленым мхом. Все вокруг застыло. Даже ветер утих, оставив недвижимыми листья деревьев. У его ног отломанная рука статуи хваталась за влажный воздух. Кристофер почувствовал, как на него наступают стены джунглей. Внезапно ему захотелось уйти, убежать из этого места к свежему воздуху гор. Он молча подошел к Лхатену. Они обошли поляну и направились на север, пробираясь через густой подлесок.
Этой ночью Лхатен снова приступил к расспросам.
— Теперь здесь больше нет немцев, сахиб?
— Ты имеешь в виду Индию?
— Да.
— Думаю, что нет.
— Теперь британцы и немцы хорошие друзья. Это так?
Кристофер пожал плечами.
— Не знаю насчет «хороших», но между нами заключен мир.
— Так что вы больше не ищете немцев?
— Нет, Лхатен. Я не ищу немцев.
— Кого же вы ищете?
Кристофер с тоской подумал о невозможности развести костер. Сколько еще ночей им придется провести в полной темноте?
— У меня есть сын, — ответил он. — Десятилетний мальчик по имени Уильям. Кто-то похитил его. Его привезли в Калимпонг. А оттуда его увели в Тибет, через перевал Себу-Ла.
Лхатен на какое-то время замолчал.
— Вы говорили об этом с преподобным Карпентером, сахиб? — наконец спросил он.
— Почему я должен был с ним говорить?
— Потому что он знает о таких вещах. О мальчиках, которые исчезают. О девочках, которых больше никто не видит. Он очень религиозный человек. Настоящий христианин, не так ли, сахиб?
— Что ты знаешь о Нокс Хоумз, Лхатен?
Кристофер вспомнил реакцию мальчика, когда он впервые заговорил с ним о приюте.
— Это место, где содержат детей. Иногда дети уходят в неизвестном направлении. Очень религиозное место.
— Об этом знают многие, да, Лхатен? О том, что преподобный Карпентер продает девочек и мальчиков богатым людям?
Лхатен кивнул.
— Да, кое-кто знает. Но преподобный Карпентер очень набожный человек, очень хороший человек. Мы все благодарны ему за его христианскую благотворительность. Если бы я сразу сказал вам, что там пропадают дети, вы бы поверили мне? Если бы среди них не было вашего сына, вы бы отправились на поиски?
Кристофер поежился. Мальчик был прав. У лицемерия всегда было больше союзников, чем у любого другого порока.
— Куда они забрали вашего сына? — спросил Лхатен.
Кристофер знал ответ, или, по крайней мере, был в достаточной степени уверен в том, что считал правильным ответом.
— Ты слышал о месте, которое называется Дорже-Ла? — поинтересовался он.
Единственный звуком, донесшимся в ответ, был звук джунглей.
— Лхатен, я спросил, не слышал ли ты о месте под названием Дорже-Ла?
Где-то поблизости запищала летучая мышь, словно отвечая ему.
— Я думаю, что нам пора спать, сахиб — наконец произнес Лхатен.
Он так и не ответил на вопрос Кристофера.
Они перешли через реку по шаткому мосту в районе Шамдонг — три бамбуковых палки, переброшенные над ледяным потоком. На смену джунглям внезапно пришла более открытая местность. К шестому дню они оказались на высоте более двух тысяч метров, где был другой климат. Теплые дни для них закончились. На вершинах гор, время от времени открывавшихся их взорам, шел снег, оставляя на скалах неровные узоры. На далеких пиках перемещались тени, словно трескались и улетали вниз ледяные глыбы. Над ними то собирались, то рассеивались серые и белые облака, приносившие с собой холодный мелкий дождь, налетавший какими-то порывами. Из скаток, которые они несли за спинами, они извлекли одежду, припасенную для гор, и надели ее.
На сердце у Кристофера было тяжело. Даже шутки и смех Лхатена не могли рассеять мрак, поселившийся в его душе. Он посмотрел на горы, наблюдая, как движутся за снежной пеленой тени, и поежился, словно был уже там, посреди темного одиночества.
Они шли мимо брошенных на зиму бамбуковых хижин. Время от времени они останавливались в какой-нибудь из них на ночлег. Иногда на протяжении многих миль они не видели ничего, кроме дождя. Они практически никого не встречали, потому что предусмотрительно огибали все деревни и скопления хижин, оказывавшиеся на их пути. Немногочисленных путников, встреченных на пути, они игнорировали, следуя своей дорогой, съежившись под усиливающимся дождем и не отвечая на вопросы.
После Цонтанга река раздвоилась, разделившись на Лачунг справа и Лачен слева. Мягкий промозглый туман заполнял узкую долину реки Лачен. Не говоря ни слова, Лхатен направился туда, опасливо отыскивая тропинку между камней и кустами дакшинг, ядовитого растения, которое, казалось, было повсюду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139