И вся эта живность узнавала Оу, несомненно, слушалась его, по-своему выражала радость при его появлении.Мы присели на гладкий, точно отполированный, черный ствол старого дерева, и я по-настоящему узнал маленького гаянского Дурова.— Ты дрессировщик, Оу?— Не совсем, долгожитель, — ответил мальчик, хотя и понимавший, что с точки зрения Гаянцев я молод, но из-за моей предательской седины настойчиво обращавшийся ко мне так уважительно. — Как и все остальные юннаты, я использую аппаратуру… Ее лучи могут вызывать у животных ярость или испуг, возбуждать либо угнетать, могут усиливать инстинкты. Очень важно точно и вовремя дозировать облучение и знать повадки своих животных. Каждое по-разному реагирует на облучение. Я разыскиваю подходящих чуть не на всей Гаяне.— Устраиваешь экспедиции?— Да, долгожитель. Иногда-всей нашей командой, а когда и сам… Как-то на Уэле, возле космодрома, я отобрал несколько ваалов… Показать?— Пожалуй…Оу расстегнул курточку, и я увидел на нем широкий пояс, толщиной в палец, с миниатюрным пультом управления. Он нажал одну из кнопок и стал подкручивать верньер.Я вдруг похолодел от испуга: на прочной паутиновой нити на уровне моих глаз повис мохнатый паук с черными рачьими глазами навыкате, ярко раскрашенной спиной. Шустро перебирая длинными многосуставчатыми лапами, ваал (я уже понял, кто это!), опускался с дерева к ногам мальчика.— Не бойся, долгожитель, — поспешно успокоил меня Оу. — Они добрые…Они?!. Я быстро огляделся и увидел, что меня окружили эти существа. Впрочем, буду справедливым: стоило немного привыкнуть, и я уже начал находить в них даже что-то симпатичное (да-да!), мне показалось, что я уже могу отличить один экземпляр от другого, и отважился подставить ладони самому крупному, пестрому, как павлиний хвост, ваалу…Оу начал бегать пальцами по пульту, и паучок послушно замирал, переворачивался на спину или вальсировал, будто желал показать себя со всех сторон.— Жду продолжения рассказа, Оу, -напоминаю я.— Долгожитель, -волнуясь, проговорил мальчик, — точно в то время, когда звездолет Глебовых «Ри» трижды пробивал стену струйного течения, почти все мои ваалы были до крайности возбуждены и вели себя очень странно…Я внимательно всмотрелся в юного первооткрывателя.«Неужели у всех необыкновенных такие же глаза, как у него и нашего Звездолюба? -почему-то подумалось мне. -Пусть мальчик ошибается, но такая смелость мысли делает ему честь».— Как доказать, что это совпадает во времени?— Я запросил Генеральный Проблематор: он произвел расчеты.— И что же?— Сигналы дошли до моих ваалов со скоростями, равными полету «Ри» в космических струйных течениях!А это уже, по словам Боба, кое-что.— Но…— Извини, долгожитель: возможно, космические струйные течения иногда могут излучать Материю Величайших Пространств, но очень слабо, и никто на Гаяне не обнаружил ее, кроме ваалов.— Ты сказал, Оу, почти все твои ваалы?..— Да, долгожитель. Я имел в виду, что бурно реагировали только ваалы с острова Уэл, пойманные возле вашего звездолета «Юрий Гагарин». Остальные почему-то нет…Дальше моя голова, что называется, загудела от мыслей, как печка, в которую подбросили дров. Я тут же связался с Шелестом и Хоутоном. Пока мы советовались, Оу молчал и сиял от счастья.С того дня машина закрутилась…Целый отряд ученых взялся проверять открытие юнната Оу. Собственно, проверить его можно было только в нашем полете на Землю. Зато удалось определенно установить, что микроорганизмы, паразитирующие в теле ваалов с острова Уэл, несколько отличались…Получив в чистом виде обе культуры, микробиологи начинили ими капсулы — приборы для обнаружения и, возможно, измерения поля космического струйного течения. Капсулы мы назвали оутронами. Кроме них, мы возьмем несколько ваалов.— Как это ты смекнул? — спросил меня Шелест.— После того как Оу сказал, что реагировали ваалы, пойманные им на космодроме, неподалеку от нашего звездолета, мне ничего не оставалось, как предположить, что это — влияние его корпуса, «пропитанного» космическим струйным течением.— А это уже кое-что! — весело резюмировал Хоутон. 4 Незадолго до расставания нас проведали Эла и Ган. Пообедали вместе и еще раз обсудили предстоящий вылет. Звездолет оборудовали новейшей аппаратурой; Ган очень рассчитывал на оутроны.Наблюдений предстоит выполнить много, но даже если их предполагаемый объем увеличится втрое— микрозаписи уместятся в монокристалле, размером со" спичечный коробок. Таких кристаллов будет несколько копий: мы возьмем их по одной.В анабиозе мы будем находиться лишь при старте, разгонах скоростей и торможении, остальное время— бодрствовать: изучать среду, вести счисление пути— кибернетика не сумеет без нас освоиться полностью с полетом в космическом струйном течении.— Ани, — сказала Эла, — многие советуют установить возле вашего дома художественную скульптуру… Нет ли у вас предложения?Мы переглянулись, и Шелест ответил:— Решайте сами.— Тем лучше, — быстро согласилась Эла. — Признаюсь вам, ани, скульптура готова: по моему проекту… 5 Утро третьего дня… до старта. Поднимаемся рано: сегодня улетим на Уэл. У нас гостят Эла, Ган, Рат и, конечно, Ле.После завтрака, едва успели выйти на крыльцо, — Эла, улыбаясь, говорит:— Скульптура установлена, ани. Можно взглянуть.Шелест махнул нам рукой и побежал к берегу…Метрах в пятидесяти от дома синеватая вода озера незаметно переходила в крутую пластмассовую волну с белой застывшей пеной на верхушке, окутанной туманом живых брызг. Едва касаясь волны маленькой ножкой в золотой туфельке, застыло серебристо-прозрачное изваяние очаровательной девушки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158