Сказать ему? Или лучше майору? Но если парня поставили опекать ее, о кассете он все равно узнает. Тогда и вовсе можно оказаться в дурах.
— Да так, ничего особенного, — сообщила Женя. — Правда, видеокассету нашла.
— А что на ней?
— Не знаю. Но она была спрятана. Во всяком случае, лежала не на виду.
— Так пойдем посмотрим. У майора в кабинете стоит видик.
— Проблемы? — спросил Буянов, увидев на пороге Альберта и Женю.
— Женя кассету обнаружила, — сказал Альберт и посмотрел в сторону видеомагнитофона, — может, глянем?
На экране возникла просторная комната с огромной кроватью. Невнятные голоса, приглушенная музыка… Людей пока не видно. А вот и они! Два мужчины и две женщины в чем мать родила. Объектив неподвижен — видно, снимали скрытой камерой. Мужчины как по команде повернулись. Наплыв на лица.
— Да это же Кудрявый! — указал Буянов на крупного плешивого мужчину. — Точно, он! А второй? Постой, постой… Однако!
— Монаков, — прокомментировал Альберт, — зам прокурора области. Налицо, Николай Степанович, сращивание криминальных и властных структур, и где? В бардаке!
Женщины, видимо, знали, что их снимают, поскольку старались держаться к камере спинами. Однако несколько раз мелькнули и лица.
— Вон та, наверное, Вержбицкая, — сказал Альберт. — Приятная дамочка. А вторую я знаю.
Намерения мужчин на экране стали и вовсе недвусмысленны. Буянов нажал кнопку на пульте.
— Итак?
— Судя по бегущей строке внизу кадра, запись сделана три месяца назад, как раз 8 Марта, в Международный женский день, начало съемки — в девять пятнадцать вечера. Видимо, эти господа пришли поздравить присутствовавших при сем дам. Весьма похвально.
— А через три дня Кудрявого убили, — заметил майор. — Что же получается? Допустим, кто-то устроил эту съемку с целью скомпрометировать Монакова, возможно, он знал, что Кудрявый обречен, потому и подставил его, а девицы эти, несомненно, были посвящены во все. Поэтому Вержбицкую и убили. Убрали, так сказать, лишнего свидетеля.
— Тогда почему пленку не забрали? — Альберт подмигнул Жене. — Если она нашла, так и другой бы нашел.
— Действительно. Логично. Но почему она держала пленку у себя?
— Возможно, это не единственный экземпляр. А может, просто дали ей на хранение.
— Надо найти и навестить эту дамочку… Ну, ту — вторую… — сказал Альберт.
— Ладно. Так что, Евгения, поступаешь в распоряжение лейтенанта Валеева. Теперь он твой непосредственный начальник. Со всеми вытекающими отсюда последствиями. Уяснила?
ЭРОС И ТАНАТОС
Она заканчивала завтрак, когда раздался телефонный звонок.
— Тебя, — сказала мать.
— Привет. — Женя узнала голос Альберта. — Буду через десять минут возле твоего дома, спускайся.
Возле подъезда никого не было видно. Женя завертела головой и увидела знакомую «копейку», за рулем сидел Павлик. Он приветливо махнул рукой, словно приглашая сесть в свой кабриолет. А Женя заметила приближающегося Альберта. Неужели пешком пришел? Похоже на то.
— Не выспалась? — спросил Альберт. — Чего такая кислая? А я пешком. Тут ведь недалеко. — Он взглянул на часы. — В десять будем у нее.
— Вас подвезти? — вступил в разговор Павел.
— Школьный знакомый, — представила его Женя.
— Что ж, поехали. Нам на Вокзальную. На место приехали быстро.
— Остановите, пожалуйста, — вежливо попросил Альберт.
— Вас ждать?
— Ждать?! — Альберт удивленно посмотрел на Павла. — Я, конечно, не возражаю, но…
— Что ты привязался?! — со злостью бросила Женя. — Подождать!.. Отвезти!.. Ты что, в извозчики ко мне нанялся?!
— Вы ее извините, — сказал Альберт, — видать, не с той ноги встала. Большое вам спасибо. Ждать, наверное, не стоит, неизвестно, сколько мы там пробудем. Надеюсь, еще увидимся. Чего ты так на него взъелась? — полюбопытствовал он, когда они шли к подъезду. — Он мне понравился, хороший мальчик.
Хозяйка открыла дверь, Женя и Альберт вошли в довольно просторную прихожую. Из одежды на хозяйке имелось лишь бикини. Нисколько не стесняясь, она разглядывала посетителей, особенно Женю, и Женя, в свою очередь, изучала представительницу древнейшей профессии. Белокурые кудряшки, вздернутый носик, пухлые губки и большие серые глаза. И в придачу мальчишеская фигурка, стройные ножки, маленькие, круглые, как яблоки, груди. Несмотря на заспанный вид и потеки косметики на лице, гражданку Горшкову можно было смело назвать очень хорошенькой.
— Садитесь. — Алла указала на кресла, сама удалилась и почти сразу же вернулась, облаченная в полупрозрачный халатик.
— Кофе хотите?
— Не откажемся, — сказал Альберт.
— Сейчас. — Она снова скрылась. Было слышно, как звякает посуда.
— Через пять минут будет готово, — соо.б-щила она, возвратившись. — Настоящий мокко, а не какая-нибудь растворимая дрянь. Турецкий с пенкой. Меня один турок научил варить. Очень кофе люблю. Особенно с утра. А с похмелья и вовсе ничего лучше не придумали. А мусорня кофе любит?
— Вот вы, гражданка Горшкова, довольно долго спите в то время, когда весь народ давно на ногах и работает не покладая рук, пытаясь восстановить подорванную кризисом экономику.
Горшкова засмеялась.
— Ага, работает, — согласилась она, — только денег за свой труд месяцами не получает. А в мусорне регулярно зарплату выплачивают?
— Приличные люди… — начал Альберт.
— Так то приличные, а я падшая, — перебила его Алла. — Сейчас кофе принесу. — Она явилась с подносом, на котором стояли три крохотные чашечки, дымящаяся джезва и сахарница.
Женя налила себе, попробовала. Кофе оказался очень вкусным, крепким и душистым.
— Хороший кофе, — подтвердил Альберт, отставляя пустую чашку, — вполне можешь в барменши подаваться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14