– Чёрт возьми, Дуэйн, – кипятился он, – что за сучий день сегодня? Сперва по дороге на службу какой-то болван таранит меня своим грузовиком, а теперь вы мне рассказываете, что попали в свидетели убийства?!
– Я ничего не видел, я ничего не знаю. Я не свидетель. Просто инспектор хватается за любую соломинку. – Я чувствовал, как во мне поднимается досада. – Но на самом деле меня занимает совсем не эта проблема, Джордж. Проблема, которая меня занимает, – это отсутствие пищевого концентрата. Поэтому я и звоню.
– Ну ладно, ладно. Я позабочусь об этом. – Кажется, он себе что-то пометил и снова принялся за прежнее: – Почему я ничего не знаю о втором убийстве? Чёрт возьми, да рассказывайте же, Дуэйн! Что там случилось?
– Убили врача в городе. Они говорят, всё выглядит так, будто наркоман искал препараты. – В Вашингтоне такое было повседневным делом и не заслуживало упоминания даже в местных новостях. Я почувствовал, как интерес Рейли угасает, а чтобы его апатия не перенеслась и на мои дела, я напомнил ему: – А что касается моего концентрата…
– Я же сказал, я об этом позабочусь, Дуэйн, – нервно ответил Рейли. – Я дам вам знать, как только что-то прояснится.
– Было бы лучше всего, если бы вы первым делом выслали пакет, экспресс-курьером.
– Да, хорошо, – неохотно сказал он. – Я распоряжусь.
– Спасибо, – сказал я и повесил трубку.
Больше всего мне хотелось биться головой о стену. Только мысль о целости здания сдержала меня. И о чём я только думал, навязывая ему историю с Пайнбруком?
Ни о чём, естественно. Вся история моей жизни – логичная последовательность моментов, когда я ни о чём не думал.
В половине второго, когда я был целиком занят тем, что рылся в безрадостных мыслях, в дверь опять позвонили. А ведь если подумать, до вчерашнего дня я не стал бы держать пари на то, что мой звонок вообще действует!
В ожидании снова увидеть перед дверью полк полицейских, потому что у инспектора Пайнбрука возник ко мне новый вопрос, я открыл. Но то была миссис Бренниган, библиотекарша.
– Ваша книга, – сказала она и с лучистой улыбкой протянула мне иллюстрированный том большого формата.
– Моя книга? – Я смотрел на неё озадаченно. Для меня было внове, что она обслуживает своих читателей на дому. Я смотрел на этот кирпич. Название – «Саги и мифы Ирландии» – было стилизовано под кельтский шрифт, а выше красовалось фото Коннемарского нагорья.
– Которую вы заказывали. Я подумала, что просто занесу её вам по дороге, – сказала она.
– Но, – я отрицательно помотал головой, – я не…
– Может, мы выясним всё это внутри? – Не дожидаясь приглашения, она поднялась на две ступеньки крыльца, и я, озадаченный, пропустил её в дом.
– Итак, – сказала она, когда я закрыл за собой дверь, – книгу заказали вы, так значится по моим записям, и теперь она числится за вами. Вот. – Она сунула мне её в руки.
– Я заказал её заранее? – переспросил я.
– Так у меня записано, – повторила она с заметным нетерпением в тоне. – Ведь я же знаю вашу подпись, мистер Фицджеральд… – Затем она вдруг наклонилась ко мне и прошептала: – Вам надо прийти в кафе «Литеарта», сегодня в 16 часов. С вами срочно хочет поговорить Финнан Макдоног.
Должно быть, я смотрел на неё огорошенно. Наконец-то, с моим обычным запозданием по фазе, я понял, что здесь происходит.
– Кто такой, – спросил я шепотом, – этот Макдоног?
Миссис Бренниган закатила глаза.
– Певец из группы Братья Финиана, – с досадой прошипела она. – Знаменитая фольклорная группа, да вы его знаете. Он сам пишет песни и так далее.
Мне вспомнился тот концертный плакат. Это было в минувшую субботу. Пять дней назад. Целую вечность!
– И о чём он хочет со мной поговорить? – спросил я.
Она кивнула, будто ожидала этого вопроса.
– Он велел сказать вам, что речь пойдёт о мисс Кин.
11
Правда всем доступна. На неё ещё никто не накладывал запрет. Большая её часть остаётся прибережённой и для будущих поколений.
Сенека. Нравственные письма
Итак, я отправился в кафе «Литеарта». Это, кстати сказать, тот книжный магазин, в котором я когда-то купил моего Сенеку. Маленькая лавочка с тёмно-красным фасадом и витриной, в которой на фоне географической карты полуострова Дингл выставлены главным образом гэльские книги, а также «Ирландский дневник» Генриха Бёлля на нескольких языках. Входная дверь бежевого цвета утоплена в глубину, пол перед нею вымощен чёрно-белой плиткой. Я открыл дверь, это заставило зазвонить колокольчик, и девушка с ржаво-рыжими локонами, сидевшая за огромной кассой музейного образца, подняла на меня взгляд, оторвавшись от книги. Я мельком улыбнулся ей и прошёл вдоль стеллажей с внушающим почтение множеством словарей гэльского языка к двери, ведущей к главному аттракциону и, видимо, главному источнику доходов этого заведения – к кафе в заднем помещении.
Меня обволокло запахом кофе и ароматом табака. Помещение было небольшое, несколько узких окон впускали свет, и у мужчины за стойкой, который вполне мог сойти за родного брата кассирши, было множество возможностей занять себя: например, мыть стаканы и чашки, варить кофе и продавать пирожные. Но он не злоупотреблял этими возможностями, а предпочитал, скрестив руки на темном дереве стойки, попыхивать самокруткой и слушать, что ему сдержанно рассказывает на непонятном сленге поразительно худой мужчина.
Прочая атмосфера хотя бы не пыталась произвести на посетителей впечатление безвкусным дизайном. Несколько старинных, гладко отполированных деревянных столов были окружены разномастными простыми стульями, на которых тут и там сидели несколько человек:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94