Но нет, он его снова вынул, чтобы почесать им подбородок.
– Знаете, иногда бывает, что люди от страха разворачиваются прямо от двери кабинета. Но хорошо ли это, вот вопрос. Чудесных исцелений в нашем ремесле почти не бывает. – Наконец-то ключ снова в скважине. – А вы ждёте вашу жену?
Я кивнул.
– Тоже последний приём.
– Странно, – сказал зубной врач, закрывая замок на два оборота, и кивнул на дверь гинеколога. – Мне казалось, я слышал, как он запирал. В этом здании никакой звукоизоляции, знаете? Слышно даже, как люди шевелят мозгами в соседнем помещении.
– Ему пришлось снова открыть, – невозмутимо ответил я. – Мы немного опоздали. Дети в материнской утробе ещё ничего не смыслят в пунктуальности.
Зубной врач доктор Хенрик Оббезен сухо засмеялся и спрятал ключ в карман.
– Да, вы правы. Ну, всего хорошего, – сказал он, неуклюже помахал мне и направился к лифтам. Там он стоял, следя за сменой этажей на табло, пока наконец не раздалось пинг! – и один из лифтов подобрал его.
Сигнал вызова лифта погас, и я наконец-то получил в своё единоличное распоряжение весь восьмой этаж этого здания.
Долгое время цилиндрический замок был моим злейшим врагом, моим непобедимым противником. Когда в наказание меня запирали в тёмном подвале детского дома, – а наказывали меня часто, – именно цилиндрический замок на двери не давал мне сбежать. А когда ночами я изнемогал от голода и прокрадывался к кладовой, другой цилиндрический замок не давал мне набить брюхо. У меня был крючок, которым я открывал и закрывал простенькие замки – например, на шкафчиках с личными вещами или на выдвижных ящиках в кухне, где иногда попадалось что-нибудь съестное. Но на цилиндрических замках я обламывал себе зубы.
В ту ночь, когда мы с Ингой бежали, чтобы никогда больше не вернуться, на нашем пути тоже стоял цилиндрический замок – на наружной двери дома. Но тут я уже запасся стамеской, которая помогла мне насильно сломить его власть.
Но это не удовлетворило меня. В маленьком, одиноко стоящем в дремучем лесу Смэланда летнем домике, в котором мы с Ингой провели самое великолепное лето и самую суровую зиму нашей жизни, я обнаружил и маленькую, хорошо оснащённую мастерскую, в которой вплотную приступил к разгадке тайны цилиндрического замка.
В домик мы проникли через плохо защищенное окно, и Инга настояла на том, чтобы оставить запертую дверь нетронутой. Ключа от двери нигде не нашлось, и нам приходилось входить и выходить через окно. Это было хлопотно.
Я начал с того, что в моих разбойничьих набегах на другие летние домики крал не только еду, но и все цилиндрические замки, какие мне подворачивались. В кропотливых трудах я распиливал их в мастерской, часами таращился в их нутро, пытаясь проникнуть в тайну их действия – и найти способ открывать их без ключа. Поначалу я изобрёл методы, которые разрушали только замок, а дверь оставляли целой. Затем, когда я понял, как выступы ключа взаимодействуют со стопорами в цилиндре, я изготовил себе первые инструменты – вначале из простой проволоки, которая, однако, оказалась чересчур мягкой, а позднее из стальной щетины уличной метлы, и при помощи этих инструментов мне впервые удалось открыть цилиндрический замок, зажав его в тиски.
Я совершенствовал своё искусство в тёмные месяцы зимы, когда мои пальцы коченели, изо рта вылетали белые облачка, долго парившие над верстаком, а живот сводило от голода. Совершенно случайно я наткнулся на материал, который и по сей день нахожу самым подходящим для изготовления пик и отмычек: велосипедные спицы. При помощи молотка и кусачек, зубил разной величины и старой паяльной лампы я изготовил первый набор отмычек, которые верно служили мне долгие годы.
Таким образом, я сам изобрёл искусство открывания цилиндрических замков. То, что другие и до меня владели этим навыком, я обнаружил лишь позднее, к тому моменту, когда уже мало кто мог меня чему-то научить.
Основополагающий принцип цилиндрического замка прост: личинка замка, то есть цилиндрическая сердцевина, имеет несколько высверленных скважин, которые соответствуют таким же скважинам в окружающем корпусе. В этих каналах находятся штифты, которые отжимаются пружинами, и каждый из этих штифтов на определённом месте рассечён. Если в скважину вставляется правильный ключ, он все штифты поднимает ровно настолько, что их срезы располагаются точно по окружности цилиндра, что позволяет его повернуть.
Самый животрепещущий вопрос состоит в том, что снаружи не видно, какой штифт где разделён и насколько высоко его нужно отжать. Правда, мне сравнительно быстро удалось одолеть первый барьер любого замка – профиль ключа поперёк его долевой оси, предопределяющий, какой ключ вообще можно вставить в замок, независимо от того, сможет он его открыть или нет, – и при помощи подходяще изогнутой проволочки поднимать штифты, однако открыть замок мне удавалось лишь тогда, когда я формировал проволоку по контуру ключа, то есть когда я знал ключ. Если я не знал ключ, то открыть замок методом тыка представлялось делом невозможным, поскольку для этого было слишком много возможных комбинаций.
Это приводило меня в отчаяние, пока в один прекрасный день – мне кажется, я даже помню, что это был рождественский сочельник, – я не обнаружил, что ситуация полностью меняется, если с самого начала приложить к цилиндру силу вращения. Как только сделаешь это, тут на руку тебе действуют три фактора: геометрические закономерности круга и цилиндра, природная упругость металла, а также тот факт, что каждый замок в пределах определённого допуска неизбежно обладает мелкими погрешностями изготовления.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151