– Вынужден признать. Я не умею обращаться с детьми и никогда не умел. В молодости я совершил одну ужасную ошибку: написал книгу о воспитании, полную заносчивых глупостей. И когда члены общества, которое основало этот детский дом, предложили мне стать его директором, потому что они были в восторге от моей книги, я не смог отказаться, и это была моя вторая ошибка. Я самонадеянно считал, что покажу всему миру, как это надо делать правильно. Честно, я так думал. Боже, я был так молод и глуп! Настоящей жизни вообще не видел! И вдруг очутился в этой глуши, с сотней детей, которые мне каждый день заново доказывали, что я ничего не понимаю…
Зазвонил телефон, и ему пришлось прозвонить ещё дважды, прежде чем я понял, что он звонит у меня в кармане. Неужто я действительно был так неосторожен, что оставил его включённым? Так и оказалось. Я достал его и ответил.
Это был Димитрий.
– Ты сидишь? – спросил он.
– Да, – ответил я.
– Я обнаружил телефон Кристины. Ты не поверишь: он всё ещё работает. Раз в несколько дней он включается, но только на одну-две минуты. В последний раз включался вчера вечером в 17 часов 13 минут.
Я вскочил.
– И где? Где он находится?
– Это не по телефону, – ответил Димитрий. – Просто приезжай.
И в ту же секунду отключился.
Глава 47
Этот Димитрий с его телефонной паранойей! Чертыхаясь, я набрал его номер, но он больше не снимал трубку, сколько я ни звонил.
Кольстрём был начисто забыт. Я просто встал и пошёл и ещё на ходу позвонил Гансу-Улофу.
– Ты где? Можешь говорить? У меня новости, и это неотложно.
– Я на совещании, погоди… – Шорох, гулкие шаги, захлопнулась дверь. – О'кей, говори.
– Что это было за совещание?
– Ничего особенного. Последняя болтовня перед нобелевскими торжествами.
– Понял. – Я выудил из кармана ключ от машины. – Слушай. Мне только что звонил Димитрий. Ну, ты помнишь, тот русский компьютерный гений. Он действительно обнаружил мобильный телефон Кристины, и, как оказалось, он всё ещё работает.
Он начал хватать ртом воздух.
– Значит, вы можете его запеленговать?
– Да, что-то вроде того. – Я открыл машину свободной рукой, но остался снаружи. Голос Ганса-Улофа звучал как-то тоненько и слишком электронно; вполне могло быть, что внутри машины вообще не будет приёма. – Но самое глупое то, что Димитрий чистый параноик, когда дело доходит до разговоров по телефону. Или у него есть какие-то другие основания, но в любом случае он не хочет говорить по телефону ничего конкретного. Я должен к нему приехать. Я пытался перезвонить ему, но он не берёт трубку.
– И что это значит?
– Это значит, что я ему, чёрт бы его побрал, не успел сказать, что нахожусь в трёхстах километрах от Стокгольма, в дремучей глуши, и нас разделяет проклятый буран.
– Что-что? Где это ты?
– Неважно. В любом случае мне надо несколько часов, чтобы доехать до него, а потом может оказаться, что мне придётся поворачивать назад и возвращаться сюда же. – Я глянул на небо, здесь оно было ясное и чистое. Может, худшее уже позади. Но всё равно поездка назад будет стоить времени, которого у меня больше нет. – Слушай, ты должен поехать к Димитрию, пусть он тебе обрисует весь расклад. Потом ты мне позвонишь и всё перескажешь.
– Хорошо, понял, сделаю. Где он живёт?
– В Халлонбергене, в самом центре. – Я продиктовал ему адрес и попросил для верности повторить.
В голосе Ганса-Улофа вдруг послышалась какая-то уверенность.
– Всё ясно. Я найду. Мне ещё понадобится несколько минут, чтобы здесь развязаться, и я тотчас выезжаю.
– Погоди, – сказал я. – Не так-то это просто. Димитрий никогда не открывает, когда звонят в дверь, и его имя нигде на табличках не значится. В крайнем случае ты должен позвонить кому-нибудь другому, чтобы тебя впустили в дом. Его квартира на четвёртом этаже слева, синяя дверь. Он знает твою фамилию. Скажи ему, что тебя прислал я. И что он глупая скотина! – Я вздохнул. – Нет, этого ты ему, конечно, не говори.
Я задумался, что ещё мог забыть важного, и тут заметил, что в трубке стоит какая-то странная тишина.
– Эй, ты здесь? – спросил я.
Ответа нет. Я отнял телефон от уха и глянул на него. Дисплей был серый и пустой.
Ну что такое опять? Я потряс аппарат, нажал на кнопку включения. На один момент, так слабо, что едва читалось, возникла надпись: «Батарея разряжена!» И снова всё отключилось.
Ну вот ещё. А зарядное устройство осталось, естественно, в пансионе.
Надо купить по дороге. Соответствующий магазин я найду не раньше, чем в Оскарсхамне. Где-то я видел, что бывают зарядные устройства, которые работают от автомобильного прикуривателя. Как раз то, что мне нужно, и как можно скорее…
Стоп. У меня же вообще больше не было денег.
И не только на это… Я оглядел машину Димитрия. Её бензобак был практически пуст.
Я выругался. Огляделся, посмотрел на весь этот медвежий угол – вокруг ничего, кроме леса и поля да узкой дороги, – и стал лихорадочно соображать, чувствуя, как утекает время и как колотится сердце. Я выругался ещё раз, засунул бесполезный телефон поглубже в карман, глянул на водительское сиденье, борясь с желанием просто сесть и поехать наобум.
Но потом я сделал несколько глубоких вдохов и отвернулся. Посмотрел на дом Руне Кольстрёма. Но что толку. Даже ради Кристины я ни за что не пошёл бы на то, чтобы просить денег у своего старого мучителя.
Обратная дорога в Стокгольм показалась мне бесконечной. Буран прекратился, дороги расчистили, но движение было куда плотнее, чем сегодня утром, и часто почему-то возникали пробки.
Кольстрём, оказывается, вообще не понял, что я ушёл было насовсем. Когда я вернулся в дом, он всё ещё сидел там, где я его оставил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151