— Так ты обманул меня?— Нет. — Калли повернулся к ней лицом. — Я с самого начала предупреждал тебя, чем это кончится. Ты сама решила сопровождать меня. И настояла на этом.— Значит, моя роль заключалась лишь в том, чтобы сопровождать тебя, Калли?— Прости, «сопровождать» — неудачное слово. Если бы не ты и Гримальди, Дженни не улетела бы сейчас на самолете. И я никогда этого не забуду.— Мне не нужна твоя благодарность. Мы условились, что я ничего не скажу ФБР о том, что мне известно, но когда все будет кончено, у меня будет эксклюзивное право на публикацию статьи о происшедшем.— Так пиши свою статью.— А где, черт тебя возьми, материал? Твои дружки постарались уничтожить все доказательства. Не существует никакой достоверной информации о том, что убийцей был Малик, или о том, что он был связан с ЦРУ. Может, ты будешь моим источником информации?— Исключено.— Я знала, что ты так скажешь.— Оставь это дело. Все кончено. Малик мертв. Какая беда, если подробности его смерти останутся неизвестными. Больше он никого не убьет.— Какая беда? Ты говоришь серьезно?— Вполне серьезно. Конечно, были допущены кое-какие ошибки, но тут же, как только это стало ясно, приняли меры для их исправления.— Какое прекрасное оправдание для тех, кто позволил маньяку-убийце разгуливать на воле!— Послушай, мы не спорим о фактах, в разглашении которых нет особой необходимости. Мы говорим о статье. О твоих личных корыстных интересах. И ни о чем больше.— Нет, мы говорим о том, что гораздо больше, и ты чертовски хорошо это знаешь. — Хаузер показала на «эксплорер». — Что находится в машине, Калли?— Ты знаешь, что там находится.— И ты не собираешься это отдавать?— Они мне задолжали.— Так вот, значит, ради чего ты так старался? Ради денег. Только поэтому ты и хотел найти Малика — до тех пор, пока он не захватил Дженни. Теперь, когда она в безопасности, тебе совершенно все равно, что сделали твои дружки.— Все начиналось по-другому.— Но закончится именно так, верно? К чертовой матери меня! К чертовой матери мою статью! К чертовой матери справедливость! Хватай деньги и сматывайся.— Послушай, Хаузер. Эти деньги я заслужил, рискуя жизнью. Ты получаешь пенсию, теперь и у меня будут деньги.— Не вкручивай мне мозги. Я честно заработала свои деньги.— А я свои?— Ты лгал, чтобы защитить своих друзей, и был пойман на этой лжи. Это был твой собственный выбор; кроме самого себя, тебе некого винить в случившемся.— Но теперь я должен позаботиться о себе.— Как? Совершив еще одно преступление и прикрывшись при этом ложно понятым чувством справедливости?— Я смотрю на это иначе.— Естественно. А как насчет Дженни?— Она никогда не узнает.— И это оправдывает тебя в собственных глазах?— Это достигает своей цели. Эти деньги не украдены у трудящихся алчными ростовщиками или махинаторами с Уолл-Стрит. До вчерашнего дня они просто-напросто не существовали. То, что я делаю, никому не причинит вреда. — Калли заглянул ей в глаза. — Может, ты все-таки поедешь со мной?— Ты шутишь?— Уверяю тебя: то, что я взял эти деньги, не будет иметь никаких последствий.— Это все, что тебя заботит? Последствия?— Ты хочешь, чтобы я думал о нравственных идеалах? Но я не могу позволить себе такую роскошь. С того дня, как меня посадили в тюрьму, у меня нет никакого выбора.— Поступай, как считаешь нужным, Калли. Но рано или поздно мы все расплатимся за свои поступки. И я не хотела бы быть рядом с тобой, когда наступит час расплаты.— Позволь мне подвести итог нашего спора, Хаузер. Взяв эти деньги, я совершу самый маленький грех из всех возможных; и я как-нибудь проживу с таким бременем на душе.— Мне больно слышать такое. Очень больно. Я считала тебя лучше, чем ты есть. Гораздо лучше.— Значит, ты ошибалась.— Но я все же опубликую свою статью. Я чертовски неплохой репортер, умею и знаю, где надо раскапывать, и у меня достаточно материала для начала.— Помни, что я сказал тебе, когда все это начиналось: ты имеешь дело не с отрядом бойскаутов. Если они заподозрят, что ты опасна для них, они найдут способ остановить тебя, и я ничем не смогу тебе помочь.— До того, как мы встретились, я прекрасно обходилась без твоей помощи и повторяю тебе: я их не боюсь.— Стало быть, ты дура.— Не спорю. Но честная дура, которая будет спокойно спать по ночам и спокойно смотреть на себя в зеркало каждое утро.— К сожалению, я не могу разделить твоих высоких идеалов.— Остаток своей жизни ты проживешь, непрестанно оглядываясь через плечо, Калли.— Нет. Чего не будет, того не будет. Все, чему я научился в Управлении, подсказывает мне, что я могу жить спокойно.Калли подошел к «эксплореру». Открыл дверь и помедлил.— Я позвоню тебе, Джули.— Не трудись.Калли печально улыбнулся.— Еще раз спасибо за все, что ты для меня сделала.— Иди ты!..Она подождала, пока он уедет, и смахнула слезу, сползавшую по ее щеке.— Ты разочаровал меня, Калли, — тихо шепнула она, когда «эксплорер» свернул на шоссе и исчез из виду. Глава 40 Прошло четыре дня после смерти Малика. Убийства прекратились, но те, что были, по-прежнему привлекали к себе болезненное любопытство, поэтому средства массовой информации уделяли большое внимание охоте на «Трупосоставителя». Телевизионные комментаторы и журналисты усиленно интересовались, кто именно изображен на фотографии, которую нью-йоркская полиция передала прессе, требуя ответа на этот и другие вопросы от ФБР и объединенной следственной группы. Отсутствие каких-либо других значительных событий подогревало этот интерес.Перед тем как скрыться. Малик сбрил бороду и усы, и хотя некоторые жители Шарлоттсвиля опознали его, полной уверенности у них не было.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96