– Возможно, он просто передумал и уехал с семьей еще куда-то.
– Порядок есть порядок. Каждый обязан сообщать, где находится.
Не зная, что сказать, Смит пожал плечами.
– Ронейн всегда такой исполнительный. Может, он позвонит.
– А если нет? Мне кажется, это Маршалл. Что-то здесь кроется.
– Насколько мне известно, Маршалл у себя дома, в Сан-Антонио.
– Я хочу установить за ним наблюдение.
– Он сразу обнаружит слежку.
– Ну и что? Если они с Ронейном что-то затеяли, то по крайней мере будут знать, что мы настороже.
– Мы должны иметь веские причины для того, чтобы устанавливать наблюдение за своими людьми, – осторожно заметил заместитель. Он понимал, что Маршалл пользовался любовью коллег, и любой, кого бы ни назначили следить за ним, вправе ожидать объяснения причин.
– Несомненно. Но я должен знать, что происходит. Поручи это кому-нибудь, кто не настолько близок с Маршаллом. Или с Ронейном. Только не дай Бог, чтобы подумали, будто мы подозреваем их в измене. Даже я знаю, что Маршалл ненавидит пушеров сильнее, чем кто-либо еще из этой конторы. Он храбрый ипреданный. И вместе с тем упрямый, что делает его туповатым. Черт. ФБР будет в восторге, если что-то пронюхает.
Между двумя организациями постоянно шло острое соперничество. Вольности, которые позволяли себе сотрудники УБН при выполнении заданий, считались в ФБР дурным тоном, и ФБР постоянно искало повод, чтобы скомпрометировать своих соперников.
Администратор бросил сигарету и направился к подъезду. Смит последовал за ним. Маршаллу это совершенно не понравилось бы. А при том, что он был волком-одиночкой, дело могло принять совершенно непредсказуемый оборот.
* * *
1426, Милитари-Трейл
Сан-Антонио
Техас
Два дня и две ночи они провели дома. Это были дни близости, любви, вспышек ревности и разделенных пополам бутербродов, долгие ночи, перемежающиеся глубоким сном и отчаянными любовными схватками.
Этой безудержностью они пытались восполнить годы, проведенные в разлуке. Маршалл несколько успокоился, ему удалось заставить себя поверить в ее любовь и в то, что его обида была надуманной.
На следующий день он встал в восемь утра и приготовил себе кофе, Джилл еще спала. Сидя в своем небольшом кабинете, Маршалл перечитал письмо еще раз. Потом позвонил Ронейну домой, никто не поднял трубку. Он не связывался с Ронейном с тех пор, как вскрыл письмо, и понял, что тот с семьей уже в пути. Маршалл вспомнил фургон, на котором Ронейн ездит в отпуск, и усмехнулся – в лучшем случае он прибудет завтра.
Час спустя, занявшись приготовлением завтрака, Маршалл заметил наблюдателя. Тот сидел в стареньком «форде»-пикапе неподалеку от группы рабочих, копающих вдоль дороги траншею для газопровода. Опыт Маршалла подсказывал, что к рабочим этот человек не имеет никакого отношения. Ловок, конечно. Но не очень. Маршалл усмехнулся и выключил плиту, вернулся в кабинет, натянул джинсы с рубашкой и сунул за пояс револьвер. Взглянул на спящую Джилл и покинул дом через заднюю дверь.
Пробираясь соседними дворами, он обошел рабочую бригаду и приблизился к пикапу сзади. Страховки не было, он рывком открыл дверь и сел в машину, уперев револьвер в живот водителю.
– Да ну тебя на хер, – сказал тот, почувствовав дуло у своей тучной талии.
– Бах-бах! Ты покойник! – воскликнул Маршалл и сунул револьвер обратно за пояс. – Какого черта ты тут делаешь, Джек?
Джек Димпл, сорокатрехлетний секретный агент, один из самых опытных в управлении, добродушно засмеялся.
– Поджидаю тебя, приятель. А ты копаешься.
– То есть?
– Уже час ты шастаешь по дому и только недавно обнаружил, что я здесь. Стареешь, Маршалл.
– Значит, ты хотел, чтобы я тебя заметил?
– Конечно.
– Да ну тебя, Джек.
– Серьезно. Послушай, мне велели приехать сюда и вести за тобой наблюдение. Я сказал, что никто не сможет тайно следить за Маршаллом. Тогда мне разрешили действовать, как я сам сочту нужным. И дабы упростить задачу, я решил позволить тебе обнаружить себя.
– И кто же это тебе велел?
– Ну кто, по-твоему? КГБ, что ли?
– Почему? – проигнорировал шутку Маршалл.
– Тебе лучше знать. Просто приказали выяснить, что ты собираешься делать... и встретишься ли с Ронейном.
– Ну, бля, крысы канцелярские!
– Никто не подозревает тебя в измене. Они хотели, чтобы я объяснил тебе это.
– Еще что-нибудь говорили?
– Нет. Только то, что Ронейн путешествует без разрешения, и они хотят знать, приедет ли он сюда.
– Его здесь нет.
– Отлично. Ты пригласишь меня на завтрак?
– Нет.
– Слушай, это не по-товарищески.
– Я не один. Но не с Ронейном.
– Ладно. Подожду здесь.
– Наполню и принесу тебе чуть попозже. – Маршалл похлопал по кофейному термосу, лежащему на сиденье.
Он вернулся в дом и снова пошел на кухню. Когда завтрак был готов, он с большим подносом вошел в спальню, разбудил Джилл, и они поели. Маршалл решил ничего не говорить о группе наблюдения. Он был уверен, что здесь целая группа. Просто Димпл подошел ближе других. До звонка Ронейна он не собирался покидать дом и был спокоен.
Еще один спокойный день. Довольные обществом друг друга, они провели его, переходя из спальни в гостиную. Теплая атмосфера секса, удовлетворенности располагала к разговорам о будущем, о мечтах, которые могут стать реальностью. О годах, проведенных в разлуке, говорить не хотелось. Близость нарушилась только один раз, когда Маршалл вышел в кухню принести стакан воды. Джилл пошла за ним и увидела, как он выглядывает в окно.
– Ждешь кого-нибудь? – спросила она.
– Нет. А что?
– Каждый раз, когда ты сюда выходишь, ты тянешься к окну. Вчера этого не было.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146