После двух недель в Нью-Йорке родители наконец собрали вещи и отправились назад в Сакраменто. Хлоя уверяла их, что с ней все в порядке, «держа лицо», как опытный игрок в покер; ее улыбки и показная храбрость сработали магически, они обняли и поцеловали дочь на прощание. Но стоя у лифта, снова просили вернуться в Калифорнию.
— Со мной все в порядке. Я через две недели сдаю экзамен.
Она улыбалась и махала им, когда закрывались двери лифта. Затем Хлоя развернулась и чуть ли не бегом понеслась назад в квартиру, заперла дверь, опустилась на пол и прорыдала три часа подряд.
Она продолжала готовиться к экзамену, но дома. Лучше было даже не пытаться ходить на последние лекции, потому что Хлоя знала: слишком много незнакомых людей будут ее рассматривать или бросать любопытные взгляды; также придется отвечать на вопросы друзей, желающих ей добра. Ей пошли навстречу и даже предоставили видеопленки, которые должны помочь подготовиться. Большую часть дня она проводила на полу гостиной, окруженная книгами по праву, с блокнотом в руке, тупо смотрела на экран телевизора и наблюдала за тем, как открываются и закрываются рты преподавателей, но слова, которые она слышала, почему-то больше не имели смысла. Хлоя не могла сконцентрироваться и знала, что экзамен провалит.
Майкл остался у нее в ночь перед экзаменом, а затем в семь утра отвез ее в Центр имени Якоба Явица в Манхэттене, где должно было проводиться тестирование. Хлоя зарегистрировалась вместе с тремя тысячами других студентов, заняла указанное ей место и в восемь утра получила толстую папку с заданиями. Центр, где обычно проводятся важные мероприятия, погрузился в тишину. В 8.05 Хлоя оглянулась, посмотрела в сторону, вперед, на море незнакомых лиц — одни склонились над заданиями, другие в отчаянии оглядывались вокруг. Она начала беспокоиться и почувствовала страх. У Хлои разболелась голова, она задрожала, а потом покрылась холодным потом. К горлу стала подступать тошнота. Хлоя подняла руку, и одна из прокторов проводила ее в женский туалет. Чуть не упав, Хлоя зашла в кабинку, и ее вырвало. Затем она побрызгала на лицо и шею холодной водой, открыла дверь туалета и вышла из дверей центра. В 8.26 она остановила такси и отправилась домой.
Детектив Харрисон больше не звонила, поэтому теперь сама Хлоя звонила ей каждый день, чтобы узнать, как продвигается дело, однако всегда получала один и тот же ответ: «Не сомневайтесь, Хлоя, мы активно занимаемся расследованием. Надеемся, что вскоре подозреваемый окажется за решеткой. Спасибо за помощь следствию».
Хлоя могла бы поклясться, что Харрисон считывает свой ежедневный ответ со шпаргалки под названием «Ответы представителей правоохранительных органов раздражающим их жертвам нераскрытых преступлений, которых требуется успокоить». Дни перешли в недели, и Хлоя знала, что ее дело следует верным курсом в архив «глухарей». Насильник не был опознан, его имя и фамилия не известны, он не оставил отпечатков пальцев и вообще никаких улик, поэтому дело скорее всего так и останется нераскрытым, если только негодяй сам вдруг не признается. Тем не менее она продолжала звонить детективу Харрисон каждый день, чтобы напомнить о себе и дать понять: Хлоя Ларсон в ближайшее время никуда не денется.
После провала экзамена отношения с Майклом фактически сошли на нет. Хлоя знала: он злился на нее за то, что она ушла с экзамена, не попытавшись его сдать. После «инцидента», как он продолжал называть случившееся, секса у них не было, но теперь, даже когда они держались за руки, отношения казались натянутыми и им стало неуютно друг с другом. Вместо того чтобы заглядывать каждый вечер, Майкл заходил только в выходные. Его все больше и больше раздражало ее нежелание покидать квартиру. Они не обсуждали это, но явно охладевали друг к другу и отдалялись друг от друга, причем с каждым днем все заметнее, и ни один не знал, как восстановить потерянное. Хлоя еще не решила, хочет ли возвращения к прошлым отношениям. Она знала, что Майкл в некотором роде тайно винит ее в случившемся. Она видела это в его глазах, когда он смотрел на нее и когда не мог на нее смотреть. А за это она не могла его простить.
«Очень жаль, что ты не позволила мне вчера остаться у тебя».
Как полагала Хлоя, они оба знали, что между ними все кончено, тем не менее не хотели произнести нужные слова. Она подозревала, что Майкл слишком боится лавины вины, которая определенно обрушится ему на голову, если он все-таки наберется смелости разорвать отношения. Хлоя задумалась, какие эмоции испытает сама, если он наконец предложит ей остаться друзьями. Будет ли это облегчение, чувство вины, злость, грусть?
«Фитц и Марткнелли» убеждали Хлою заново попробовать сдать экзамен в феврале и предлагали пока временно поработать у них секретарем. Она отказалась. Эта фирма стала бы еще одним местом, где за спиной ее называли бы жертвой изнасилования. Только теперь все было бы хуже, потому что она также заработала и сомнительную репутацию «жертвы изнасилования, которая ушла с экзамена».
Когда Хлоя через три месяца после операции явилась на контрольный осмотр, гинеколог предложил помощь психотерапевта.
— У жертв изнасилований остаются шрамы, которых мы, врачи, не видим, — сказал он. — Я рекомендовал бы вам обратиться к психологу, он поможет вам.
— Со мной все в порядке. Просто я не сдала экзамен, как планировала. Спасибо за внимание.
Произнеся эти слова, Хлоя покинула кабинет врача и дала себе слово не возвращаться.
В октябре она решила устроиться на работу в ночную смену в отдел бронирования отеля «Марриотт» в аэропорту Ла-Гуардиа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133