Мистер Бантлинг не тот человек, который напал на меня и изнасиловал, о чем я и заявила его адвокату при личной встрече. Я думаю, что и она не видит основания в его обвинениях, прозвучавших сегодня в суде.
Судья Часкел пораженно смотрел на Си-Джей. Он не любил, когда его ставили в подобное положение. Особенно после идеального, по его мнению, процесса, не оставившего оснований для апелляций.
— И я впервые об этом слышу? Сейчас? — Он повернулся к Лурдес. — Мисс Рубио, вы желаете что-то добавить в связи с этим?
Лурдес Рубио смотрела только на судью и ни разу даже не взглянула в сторону Си-Джей.
— Ваша честь, я разговаривала со своим подзащитным и прочитала полицейские отчеты, касающиеся изнасилования мисс Таунсенд. Я также побеседовала с самой мисс Таунсенд. — Она сделала короткую паузу, затем продолжила: — Я считаю, что обвинения, выдвинутые моим клиентом в отношении мисс Таунсенд, не имеют под собой оснований и не поддерживаю их.
Судья Часкел молчал, обдумывая, как он должен реагировать и что сказать. Зал суда также оставался погруженным в тишину. Наконец судья заговорил. Хотя слова звучали искренне, он очень тщательно их подбирал, потому что они заносились в протокол.
— Мисс Таунсенд, мне очень жаль, что вы оказались вынуждены раскрыть сегодня перед судом такие факты вашей биографии. Я только надеюсь, что представители средств массовой информации, которые в данный момент присутствуют в зале суда, отнесутся к полученной информации с пониманием и тактом, которой она заслуживает.
— Это дерьмо собачье! — Бантлинг яростно оттолкнул от себя стол, и он рухнул, бумаги Лурдес полетели во все стороны. — Вы все собрались убить меня потому, что вам жалко эту лживую суку!
Конвоиры схватили его сзади и удерживали за руки и за ноги, Бантлинг пытался вырваться. На него надели наручники и кандалы, а он продолжал кричать, в его глазах горела жгучая ненависть, на губах выступила пена.
Судья Часкел уже почти кричал:
— Адвокат, который будет подавать вашу апелляцию, может поднимать какой угодно вопрос. Но сейчас вопрос решен. Вставь ему кляп, Хэнк.
— Ты — лживая шлюха, Хлоя! Дело не закончилось! Еще ничего не закончилось! — орал Бантлинг.
Он замолчал, только когда бейлиф заклеил ему рот.
Глава 86
Си-Джей не могла поехать домой. Каким-то образом средства массовой информации выяснили ее тщательно скрываемый адрес и встали лагерем на автомобильной стоянке у Порт-Ройял, ожидая ее возвращения. Они, очевидно, заплатили охраннику, чтобы тот смотрел в другую сторону, когда голубые фургоны седьмого канала проезжали мимо него. Поэтому Си-Джей сидела в кабинете в половине одиннадцатого вечера и обзванивала гостиницы, пытаясь найти номер на несколько дней, пока средствам массовой информации не наскучит ждать и они не съедут со стоянки куда-нибудь подальше от ее дома. Она даже не заметила, что кто-то стоит в тени у дверного косяка, пока не услышала тихий голос:
— Си-Джей?
Она подняла голову и увидела Доминика.
— Привет. — Это все, что она могла вымолвить. Он присутствовал в зале суда на чтении вердикта.
— Что ты делаешь?
— По правде говоря, ищу место, где могла бы пожить несколько дней. Миссис Кромсби, соседка, которая ухаживает за Люси и Тибби в мое отсутствие, посоветовала мне какое-то время дома не появляться. Очевидно, там устроили цирк. — Си-Джей не смотрела на Доминика.
Он отошел от дверного проема, обогнул письменный стол и присел на его край. Си-Джей чувствовала, как он оглядывает ее, изучает, словно любопытный экспонат, и хотела, чтобы он ушел.
— Ты говорила мне, что попала в автомобильную аварию. Эти шрамы остались не после нее?
Си-Джей почувствовала, как у нее дрожат губы, и сильно закусила верхнюю.
— Нет.
— Почему ты не сказала мне правду?
— Я не хотела, чтобы ты знал. Я не хотела, чтобы кто-то знал. Сегодня вечером рассказ о моем изнасиловании идет первым в выпусках новостей по всему миру. Пока мы говорим, он переводится на двадцать четыре языка. — Она запустила пальцы в волосы.
— Я не хотела, чтобы ты знал, вот и все.
— Ты думала, что у нас все сложится по-другому, если я узнаю? В этом дело?
— Мне не нужна твоя жалость, Доминик.
— Это не жалость, Си-Джей. Я думал, что это гораздо большее. Ты считаешь меня настолько бесчувственным?
— Послушай, дело не в тебе. И это в прошлом. В моем прошлом. И я все еще пытаюсь с этим справиться, каждый день своей жизни, так, как только могу. Сегодня просто был не самый лучший день.
— Не надо меня отталкивать.
— Я не могу иметь детей, Доминик. Вот, я это сказала. Может, это для тебя имеет значение, может — нет. Но я не могу. И теперь ты знаешь. Теперь ты все знаешь.
В кабинете надолго воцарилось молчание. Дешевые настенные часы отсчитывали минуты, и никто не произносил ни слова. Наконец тишину нарушил Доминик. Говорил он тихим голосом:
— Это был он? Бантлинг?
За несколько часов средства массовой информации собрали, а затем выдали публике яркие детали изнасилования Си-Джей. И теперь Доминик вспомнил голос Мэнни в трубке, он рассказывал ему, как обнаружил клоунскую маску в шкафу Бантлинга. А затем всплыло воспоминание о том, как он застиг Си-Джей с уликами, за разбором которых никто не наблюдал. Все лежало там. «Просто нужно знать, где искать».
Си-Джей несколько долгих секунд обдумывала вопрос. Она почувствовала, как слезы опять навернулись на глаза, а затем горячими струйками потекли у нее по щекам, и их было не остановить. Она посмотрела на Доминика, в его проницательные карие глаза, и наконец заговорила. Ее голос — тихий шепот — звучал обреченно:
— Нет. Нет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133