Несколько минут она просто сидела в пустой приемной, собираясь с мыслями. Сегодня вечером у нее это не получалось. Это ее первая возможность поговорить с Грегом Чамберсом после того, что она обнаружила прошлой ночью. Си-Джей думала, что именно она ему скажет и как ей следует это сказать. Она не хотела, чтобы ее слова звучали как бред параноика, хотя и подозревала, что именно так сейчас выглядит.
Дверь в комнатку Эстель стояла слегка приоткрытой. Наверное, секретарша забыла ее закрыть, когда уходила. Си-Джей встала и начала беспокойно мерить шагами приемную, скатывая и распрямляя в потных ладонях старый номер журнала «Энтертейнмент уикли». У окошечка, за которым обычно сидела Эстель, Си-Джей остановилась и увидела, что дверь в кабинет врача, расположенная в конце коридора, плотно закрыта, как и всегда, когда он ведет прием. Си-Джей бросила взгляд на стол Эстель и заметила раскрытый журнал записи пациентов, который секретарша просматривала пять минут назад.
Си-Джей осторожно прошла к приоткрытой двери секретарши, остановилась на мгновение, опять взглянула в конец коридора. Дверь в кабинет Чамберса все еще оставалась плотно закрытой. Си-Джей подняла голову и взглянула на часы в приемной — 19.22.
Не рассуждая, она раскрыла дверь комнатки Эстель и перешагнула через порог к ее столу. Журнал записи пациентов был раскрыт на неделе, начинающейся с понедельника, 25 декабря, до пятницы 29 декабря. Последняя страница за 2000 год. Си-Джей быстро перелистала их и нашла период с понедельника 18 сентября до пятницы 22 сентября.
Она внимательно просмотрела колонку записей за понедельник — и нашла то, что искала. Это был последний пациент 18 сентября. За день до обнаружения тела Анны Прадо.
Си-Джей вздрогнула. Ее самый худший, самый иррациональный страх подтвердился.
На семь часов вечера в тот день был записан Б. Бантлинг.
Глава 77
Си-Джей быстро просмотрела семь дат, которые выписала из ежедневника Бантлинга в предыдущую ночь. Все сходилось. Те же дни, то же время. И фамилия: Б. Бантлинг.
Это не было совпадением. ДР. Теперь сокращение имело смысл. ДР — это доктор... Чамберс был его врачом. Чамберс был врачом Бантлинга!
Си-Джей отошла от письменного стола, от журнала записи пациентов, от правды, которая стояла у нее перед глазами. Помещение плыло, и ей казалось, что ее сейчас стошнит. Что это означает? Как такое может быть? Он лечил их обоих. Он лечит ее насильника. Как долго это продолжалось? Годы? Воспоминания у нее в голове проносились со скоростью ураганного ветра. А она раньше встречалась с Бантлингом? Может, сидела рядом с ним в этой самой приемной, они обменивались улыбками или журналами, или говорили о погоде, пока она ждала своей очереди. «Что знал Чамберс? Чем с ним делился Бантлинг? Что знал Бантлинг? Чем Чамберс делился с ним?» Мысли, которые она отбросила прошлой ночью как иррациональные и параноидальные, снова мучили ее. Ей внезапно стало тяжело дышать.
Это не может случиться. Не снова. «Пожалуйста, Господи, не надо больше. Один человек может вынести только определенный груз. А мне уже хватит. Я больше не могу». Она должна выбраться отсюда. Она должна подумать. Си-Джей натолкнулась на стул Эстель, он отлетел к стене, и она услышала глухой звук — картинная рама слетела на пол. Си-Джей повернулась и бросилась в открытую дверь, на бегу схватив свою сумочку с кресла в приемной. За спиной она услышала приглушенный голос:
— Что это было, черт побери? Эстель?
Затем в конце коридора открылась дверь кабинета, но больше это не имело значения. Си-Джей распахнула тяжелую дубовую входную дверь и пробежала мимо аккуратных клумб с желтыми, белыми и красными цветами, по дорожке, выложенной кирпичом. Прочь от красивого домика в испанском стиле, на Алмериа-стрит, в богатом безопасном районе Корал-Гейблс. Прочь от доброго понимающего доктора, к которому на протяжении последних десяти лет она обращалась за помощью, чтобы справиться с реальностью и страхом, парализовавшим сознание. Но теперь Си-Джей бежала от всего этого так быстро, как позволяли ноги. Она забралась в джип и рванула с места, чуть не задавив велосипедиста, который внезапно вынырнул у нее перед машиной и выкрикивал ругательства.
Она погнала по Алмериа-стрит, направляясь к автостраде Долфин, как раз когда доктор Чамберс вышел в пустую приемную, чтобы посмотреть, в чем дело.
Глава 78
— Первый надрез, которым вскрыли грудную полость, вертикально идет вниз, через всю грудную клетку, к пупку. Разрез чистый, нет ни зигзагов, ни разрывов кожи по бокам.
Джо Нейлсон невольно вздрогнул, демонстрируя сказанное на пластиковом женском манекене, установленном напротив присяжных, и указка слегка дернулась у него в руке.
— Второй разрез производился горизонтально, под грудью, начинается он под правой и продолжается вбок, к левой груди и под ней. И снова это единый разрез, чистый, никаких зигзагов и разрывов кожи.
— У вас сложилось мнение, каким типом инструмента делались эти разрезы? — спросила Си-Джей.
В зале суда стояла тишина, собравшиеся внимали каждому слову.
— Да. Это был скальпель. Разрезы глубокие, проходят до кости через три слоя — кожа, жировая ткань и, наконец, мышца. Не заметно ни разрывов, ни извилин. Скальпель «пятерка», изъятый из дома обвиняемого, проверялся нами на предмет соответствия разрезам на груди мисс Прадо. Глубина и ширина разрезов соответствуют. Они оказались идентичны.
Рядом с манекеном на мольбертах были закреплены две фотографии. На одной изображен увеличенный в пятьдесят раз скальпель, изъятый из дома Бантлинга, на второй — крупным планом разрез на груди Анны Прадо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133