Мистер Харрис снял шляпу и молитвенный платок. Что ни говори, а мир все же меняется, и, надо сказать, в лучшую сторону. А ведь было время, когда он раздумывал бы, звать с собой жену или детей в Майами-Бич или нет. Лет пять назад, если ему не изменяла память, здесь повсюду висели таблички: “Вход с домашними животными запрещен”, “Вход с детьми запрещен” и “Вход для евреев запрещен”.
— Да? — сказал мистер Харрис, услышав стук в дверь.
— Обслуживание в номерах, мистер Харрис! — отозвался из коридора Салли.
Харрис открыл официанту дверь. Тот взял с тележки поднос с едой, пронес его на балкон и поставил на стеклянный столик с витыми чугунными ножками. Теперь постоялец 421-го номера мог завтракать и одновременно любоваться океаном.
— Надеюсь, этот лосось кошерный? — спросил мистер Харрис официанта. — Понимаете, другую пищу принимать я не могу и поэтому хочу знать наверняка.
Салли уже собрался было пересказать ему все, что просил передать Луи Сицилиано, но что-то в выражении лица еврея удержало его.
— Даю свою голову на отсечение, что лосось кошерный! — поклялся официант.
В надежде на хорошие чаевые, которые он ожидал получить от клиента, Салли, рассыпавшись в благодарностях, несколько раз поклонился, затем, сунув счет и деньги, полученные от мистера Харриса, в карман, толкнул тележку с подносами и покатил ее по коридору к номеру, который принадлежал миссис Филлипс. Что мог Салли сказать о своих клиентах? Если они богатые, то, приехав в Майами-Бич, нисколько не стеснялись швырять деньгами. И особенно в разгар курортного сезона, когда открывались все казино “Си энд Джи”, а букмекеры, предлагавшие делать ставки на скачках, были на каждом шагу. Тогда у обслуги чаевые менее двадцати долларов считались чуть ли не оскорблением.
Перед тем как постучать в 409-й номер, Салли достал счет и деньги, которые мистер Харрис заплатил за завтрак. Пересчитав их, официант недовольно поморщился — чаевые, полученные от еврея, составили всего пять долларов. “С паршивой овцы хоть шерсти клок”, — подумал Салли и, сунув счет и деньги в нагрудный кармашек, еще раз посмотрел на дверь, возле которой остановил свою тележку с подносами.
Миссис Филлипс, следующая клиентка, которую ему предстояло обслужить, проживала в номере одна и тратила деньги своего мужа. Она всегда была любезна с Салли и давала ему хорошие чаевые. Седеющий официант мысленно представил, что и сейчас, войдя к соломенной вдове в номер, увидит следы бурно проведенной ею ночи. Каждый раз Салли замечал, что постель миссис Филлипс сильно помята, а в ванной комнате прячется какой-нибудь молокосос из обслуги отеля.
"Наивная миссис Филлипс! Зачем ей прятать любовников в ванной, если я и так знаю, что она не одна, а с одним из моих коллег? Вот уже на протяжении почти недели мне приходится доставлять ей в номер завтрак, явно рассчитанный на двоих”, — мелькнуло в голове Салли.
Глава 7
Некоторое время после пробуждения Каре казалось, что она опять на борту самолета, и, только открыв глаза, девушка поняла, где находится и что с ней произошло накануне. Кара вспомнила, что перед тем, как выйти с Мэллоу из ванны, она накинула на себя пеньюар, который теперь сдавил ей шею.
Расправив его, девушка села на постели, надела очки и, взглянув на часы, чертыхнулась — совсем не таким представляла она себе свое первое утро в Майами-Бич. Кара рассчитывала, что к этому часу она, обосновавшись в своем новом офисе, закончит обрабатывать корреспонденцию, поступившую в отель, а время после полудня проведет возле бассейна, нежась под теплыми лучами солнца.
Часы показывали почти десять, а она еще даже не видела своего нового офиса, и, если бы яркий солнечный свет, падавший ей на лицо, не разбудил ее, она бы проспала еще неизвестно сколько.
Кара быстро приняла душ, причесала волосы, надела чистое нижнее белье, новые чулки и скромное голубое платье из льна с белым воротничком и манжетами, предназначенное для работы. Периодически поглядывая в окно на улицу, она прошлась по спальне и, раскрыв раздвижные стеклянные перегородки, вышла в гостиную.
Девушка думала, что утром встанет совсем разбитой, но, как ни странно, никакой усталости она не ощущала. Похоже, что общение с Джеком Мэллоу благоприятно сказывалось на ее организме, однако она совсем не хотела слишком сильно к нему привязаться. Кара боялась влюбиться в пилота, и не важно, что ей было с ним очень приятно, — постоянная половая связь с Джеком, зарабатывавшим в месяц всего тысячу долларов, в ее планы не входила.
Короткий разговор, состоявшийся с ним перед самым рассветом, ровным счетом ничего не прояснил. Кара достала сигарету и закурила. Как заметил Джек после того, как они вечером прошли в спальню, обычно американцы, прибывающие на родину из-за рубежа, проходят через паспортный контроль и таможню в считанные минуты; а между тем у Кары на ожидание в таможне и беседу с представителем иммиграционной службы ушло почти два часа. Так что логично было бы предположить, что в аэропорту у нее в багаже искали то, что хотели обнаружить, и выведать какую-то интересующую их информацию.
Кроме того, человек в белом костюме также оставался для них загадкой. Джек посоветовал позвонить в полицию и сдать в участок десять тысяч долларов, но девушка сразу отвергла его предложение, поскольку этот шаг все равно ничего бы не решил. Как пояснила она Мэллоу, жгучий брюнет, оставляя ей конверт с деньгами, и, надо признаться, немалыми, сказал ей, что это только начало и что он найдет возможность связаться с ней позднее. Видимо, при более благоприятных обстоятельствах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76