Она сморщила носик:
– А кто хочет в рай?
Я снова поцеловал ее.
– Ах, ты, сатаненок!
Цо поняла, она знала, что творится у меня в душе, и взяла мое лицо в ладони.
– Сатанята в рай не попадают.
Потом она передала мне ключи от машины.
– За руль сядешь ты.
Я спросил:
– Куда поедем?
Вместо ответа она закурила сигарету и сунула ее мне в рот.
– Я сразу хочу кое-что тебе сказать, Чарли...
– Что именно?
– Тебя никто не покидал на произвол судьбы.
Я хотел было выйти из машины, но Цо остановила, положив свою ладонь на мою руку.
– Я это говорю совершенно серьезно. Сеньор – ты знаешь о ком речь – не мог позволить себе появиться на твоем процессе. Это поставило бы под угрозу все дело.
– И поэтому он кинул меня на съедение волкам?
Цо улыбнулась, обнажив белые зубы.
– Скажи лучше, на съедение акулам. – Она сунула руку в сумочку и достала банковскую книжку. – У тебя дела обстоят совсем неплохо.
Я раскрыл книжку и посмотрел на цифры. Значит, я сказал Шведе неправду, я не банкрот, у меня были деньги. За каждый месяц, проведенный в тюрьме, кто-то – предположительно, сеньор Пезо – переводил на мой счет по тысяче долларов. Последний взнос утверждал, что на моем счету сорок восемь тысяч пятьсот сорок шесть долларов Я сунул книжку в карман.
– А каким образом ты замешана в это дело?
– Выходит, замешана. – Улыбка ее немного померкла. – Ну, как, теперь ты целиком мой или я должна опять делить тебя с кем-нибудь? – Я назвал ее тем именем, которое она заслужила.
Цо опять улыбнулась.
– Даже в этом случае. Есть такие девушки, которые любят своих дружков. – Ее испанский акцент стал более заметным. – Даже больше, чем жены.
Она оглядела площадь.
– Что-то я не вижу твоей жены.
На площади было душно. Крыша "джипа" была откинута назад, и солнце жгло, как огонь. Я снял куртку и кинул ее на заднее сиденье. К черту Бет, она не заслужила, к черту все, к черту и намерение убить сеньора Пезо. Он не был виноват в том, что меня схватили. Зато он постарался на свой лад рассчитаться со мной: ведь сорок восемь тысяч долларов – это целое состояние.
Я поднял подбородок Цо и поцеловал ее.
Она недоверчиво спросила:
– За что?
– Прости, я тебя оскорбил. Но у меня нервы на пределе. – Я кивнул на каменную громаду тюрьмы. – Еще несколько месяцев – и я был бы готов.
Она улыбнулась сквозь слезы.
– Ты – милый капитан Чарли. Ты мне очень нравишься. Ну, а теперь поедем?
Я вывел машину со стоянки.
– Куда?
– Через всю Флориду в Кросс-Сити. На Дед-Менс-Бей я сняла хижину. Только для нас двоих, дня на два-три. А потом появится кто-нибудь из мальчиков и переправит нас в Гавану. Подходит?
После четырех лет тюрьмы – небо и пальмы, прибой моря и Цо.
– Ты что, смеешься надо мной?
Оказывается, Шведе во многом ошибался. Цо придвинулась поближе ко мне.
– Я тебе еще хоть немножко нравлюсь?
– Очень нравишься.
– Только нравлюсь?
– Могу сказать, что люблю тебя.
Она прижалась ко мне.
– Ты вспоминал обо мне временами?
– Тысячу раз!
Похоже, мой ответ ей понравился.
– Это меня радует. – Но она почему-то тяжело дышала, и грудь ее вздымалась и опускалась.
– Почему это должно тебя радовать, моя милая?
Дьяволенок нагнулся вперед и зажег в ее глазах непонятный свет.
– Не называй меня милой, это очень скучно.
Я насмешливо рассмеялся, а она обиделась.
– Почему ты смеешься надо мной?
– Потому что ты все равно милая.
– Такая же милая, как Бет?
У меня появилось неприятное ощущение в желудке.
– Не упоминай ее имени.
Цо улыбнулась, как маленькая колдунья.
– Как хочешь, дорогой. Может, выпьешь немного?
– Не откажусь.
Она вынула из картонной упаковки бутылку рома и протянула мне: Я выпил, как пьют вино, довольно много, и вернул бутылку. Она положила ее на сиденье рядом с собой. Поскольку я давно не пил спиртного, оно подействовало на меня так же сильно, как присутствие Цо.
Движения на улицах почти не было. Ром опалил меня и пощекотал нервы. А вскоре на пустынном отрезке дороги я свернул на обочину и остановил машину под группой пальм.
Цо не сопротивлялась, когда я сжал ее в своих объятиях. И не называла это глупостью, как говорила Бет.

3

Ближе к вечеру мы добрались до хижины на побережье Дед-Менс-Бей. По дороге мы еще трижды останавливались. Один раз – в Гейнсвилле, чтобы перекусить, потом – в Кросс-Сити, чтобы закупить рома, а один раз – просто по дороге.
Оба мы были под хмельком. Цо – полная планов на будущее, а я – довольный своим настоящим состоянием. Цо, бутылка, кров над головой – что еще может желать человек после четырех лет тюрьмы?
"Хижина" оказалась приветливым домишком на пологом светлом побережье, окруженном сосновым бором. Казалось, здесь все привел в божеский вид весьма заботливый хозяин. Песчаная дорожка вела от шоссе к заливу. Ближайший дом – рыбацкая хижина – расположен, на мой взгляд, не ближе, чем на милю.
Залив был такой же, как всегда: темно-синий и таинственный в лучах заходящего солнца, он простирался до самого Карибского моря.
Местечко показалось мне как нельзя более подходящим. Цо открыла дверь дома, состоящего из гостиной, кухни и спальни.
– Почему бы тебе не искупаться, дорогой? А я тем временем приготовлю ужин.
Я положил на стол продукты, купленные в Кросс-Сити. Предложение Цо было стоящим. Я зашагал босиком к воде.
Заплыл я довольно далеко, так что суша стала казаться узкой чертой. Потом лег на спину и отдался на волю волн. Я разглядывал вечерние звезды, думая о том, как много упустил за эти четыре года. Море, звезды и ее... Да, да, то есть Цо. И теперь я был даже рад, что Бет не встречала меня. Мы были с ней разными людьми.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38