Эта последняя встреча оставила у него наибольшее впечатление. Он с энтузиазмом писал о маленьких городках вдоль Вентура Боливар и о кинозвездах, которые начали покупать ранчо и земли в Черман Уэк, Энсинот и Тарциан. Но особое восхищение Дональда Хайса вызвала калифорнийская природа:
"Надо, чтобы ты повидала этот край, Селеста. Он весь из гор и долин, теперь совершенно зеленых, так как здесь лето. Я проехал на машине вдоль изумительных роз, вьющихся по деревьям, эвкалиптов и цветущих акаций. Здесь есть такие разновидности мака, которые, как мне объяснили, могут расти где угодно, если климат хоть немного соответствует местному. В Тузинте Уэк я нашел нашего старого приятеля Джимма Келли. Помнишь Джимма? Мы встретились с ним в Канзас-Сити, где он держал цирк, и он шутя сказал, что мы выбиваем у него землю из-под ног. Возвращаясь к тому, что я уже писал, хочу сообщить тебе, что его жена дала мне семена мака, целый пакет, чтобы попробовать посадить их в нашем саду. А Джимми добавил, что если это удастся, то он постарается достать нам также саженцы эвкалиптов и акаций..."
Коннорс прочел это место, потом надел свою мокрую шляпу и остался сидеть, держа письмо в руках. Значит, так! Все эти годы доказательства были тут, под носом у всех жителей Блу-Монда. И никто этого не понял!
Дождь продолжал усиливаться. Коннорс собирался положить это письмо к другим, когда внезапно одним броском вскочил на ноги. На этот раз это точно не нервы. Шум исходил не с улицы, а из дома. Он ясно расслышал глухой удар, потом грохот от тяжелой вазы, разлетевшейся на куски. Коннорс взял с собой со стола лампу и направился к лестнице. Там, внизу, при бледно-желтом свете лампы он рассмотрел большой осколок какой-то вазы, которую он раньше не видел здесь.
Сжимая одной рукой револьвер, а другой держа лампу, Коннорс начал осторожно спускаться по лестнице. Сильный удар сзади выбил у него из рук лампу, и, прежде чем Эд успел обернуться, ему показалось, что его голова разлетается на куски от страшного удара чем-то железным. Удар нанесла твердая рука. Револьвер последовал за лампой.
Первый шорох, который он расслышал, был не плодом его воображения. Это явился убийца Пабло, Санчеса и Макмиллана, который вошел через переднюю дверь. Увидев Эда, когда он спускался по лестнице в первый раз, убийца спрятался за креслом или, может, за портьерами гостиной. Потом, воспользовавшись тем, что Эд обследовал столовую и кухню, убийца поднялся по лестнице и ждал его в комнате Элеаны.
Снопы красных искр вырвались из лампы, полетевшей вниз и упавшей у окна, загорелись занавеси. Ослепнув от струящейся крови, отупев от боли и неожиданной атаки, Коннорс повернулся, почти бессознательно пытаясь схватить нападавшего. Эду стало не по себе. Значит, он не ошибся!
Тело, до которого дотронулась его рука, было нежным и мягким. Дональд Хайс был мертв, мертв вот уже двадцать лет. Что же касается Джона Хайса, державшего в руке какую-то трубу, если только это был действительно он, то нужно признаться, что у него оказалась грудь женщины...
То, что схватили пальцы Коннорса, было голой грудью. Это была женская грудь, теплая и нежная грудь женщины, грудь, которая должна выкармливать ребенка, грудь, о которой мечтает мужчина.
Грудь самой Евы...
Глава 16
Благодаря притоку воздуха в открытую дверь, пламя быстро распространилось. Коннорс пришел в сознание и почувствовал, что задыхается. Он лежал на полу вниз лицом. Плотные клубы дыма поднимались из лестничного проема, гостиную пожирало пламя. Жара стала невыносимой. Эд лежал почти у самого края лестницы. И видел комнату Элеаны и прихожую. Когда он упал, пламя уже лизало лестницу, а через несколько минут оно должно было перекинуться наверх. И вдруг сразу загорелся весь этаж. С трудом восстановив движение, Коннорс поднялся на ноги и попробовал открыть окно. Шпингалеты не поддавались. Он попробовал еще раз.
Новый приток свежего воздуха еще больше усилил пламя. Гудение огня усилилось, но в лицо Эду хлынули струи дождя. Он подставил дождю голову и плечи, потом повернулся и вывалился наружу. Клумба с лилиями смягчила падение и, собрав последние силы, Эд откатился по земле подальше от горящего дома. На четвереньках он постарался проползти еще немного, вдыхая свежий воздух и наполняя им легкие. Потом он растянулся на мокрой земле, прижавшись к ней щекой, и смотрел на коттедж, объятый пламенем.
Огромный язык огня вырвался из окна, из которого он только что выпал, охватил стены и перекинулся на крышу. Пока Эд глядел, крыша в трех местах вспыхнула, потом пламя охватило фасад дома, споря с дождем и с ветром, и через некоторое время все было кончено.
Неподалеку на дороге Коннорс услышал характерный звук отъезжающего автомобиля и поднял голову. Раздался шум мотора и скрежет коробки скоростей. Зажглись две фары, которые быстро удалились в сторону Блу-Монда. Коннорс перевернулся на спину, подставив лицо под дождь, и лежал до тех пор, пока не почувствовал в себе достаточно сил, чтобы подняться. Вставая, он обнаружил, что все еще находится в саду Селесты. Эд нагнулся и сорвал цветок мака, потом взял его в рот и, еле передвигая ноги и часто останавливаясь, побрел к машине. Теперь в Блу-Монде колокол бил тревогу.
"Тревогу надо было бить двадцать лет назад", – подумал Коннорс.
Когда он подъехал к дому Джона Хайса, перед ним стояли только "линкольн" и "бьюик". Ни "ягуара", ни "плимута" там не оказалось. Эд остановил машину, вошел в дом, пересек огромную гостиную и, не встретив ни души, поднялся по лестнице до своей комнаты. Зайдя к себе, он включил свет и снял мокрую одежду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50