То, что случилось, – ужасно!
Глава 18
Миновали день и ночь. Наступила новая ночь, а кошмар все еще продолжался.
С темными кругами под глазами, умирающий от усталости и бессонницы, Хенсон проник в большой дом, в котором они столько времени прожили с Ольгой. Время от времени он поглаживал рукой мебель, переставлял какую-нибудь фарфоровую безделушку, рассматривал посуду и серебро, которые собрала Ольга.
Ему казалось странным, до какой степени он был слепым все это время.
Он подошел к окну, поднял шторы и попытался рассмотреть, не раскинула ли полиция на слабо освещенной улице свои сети. Если такая сеть и существовала, то она была невидима. Полицейские привыкли к такого рода делам. Они отлично знали свое дело.
Хенсон вновь опустил шторы и набрал номер телефона Эгдеватор Бич. На этот раз человек, которому он звонил, сам подошел к аппарату.
– Кто?
– У аппарата Ларри, – проговорил Хенсон. В его голосе прозвучало удовлетворение.
Наступило длительное молчание. Затем собеседник на другом конце линии глубоко вздохнул и спросил:
– Откуда вы звоните?
– Из дома.
– Из вашего дома?
– Да, из моего дома.
– Дурак! Гнусный кретин! Я думал, вы уже в Мексике!
– Так вот, меня там нет! Мне нужно увидеть вас.
– По какому вопросу?
– Я расскажу вам это при встрече.
Собеседник испустил задушевное проклятие.
– Вы совсем сошли с ума! Я воздержусь от поездки к вам. Лучше позвоню в полицию и скажу, где вы находитесь.
– Пожалуйста, я не возражаю.
Хенсон повесил трубку и возобновил свое хождение по дому. Пепельницы были переполнены окурками. На столе и в кухне стояли две пустые бутылки из-под виски и два стакана, один из которых был испачкан губной помадой. Это говорило о том, что Джим неплохо провел отпуск перед возвращением в часть.
Хенсон поднялся на второй этаж и прошел в комнату молодого человека, который стоил ему стольких лет жизни.
Ольга содержала комнату в том виде, в котором она осталась после отъезда Джима в армию. Его теннисные ракетки по-прежнему были прикреплены к стене рядом с дипломом об окончании колледжа. В другом углу комнаты целая куча мячей для гольфа дремала под пылью в оранжевых кожаных футлярах.
Хенсон не был уверен, что Джим прошел восемнадцать лунок. Джим предпочитал другие удовольствия, которые можно было найти в деревне. Он интересовался спортом более интимным, проходящим преимущественно в постели... Хенсон вспомнил о двух или трех грязных историях, в которые попадал парень и которые стоили ему и Ольге столько денег, что они даже не заговаривали об этом.
Он пересек коридор и вошел в комнату Ольги. Он не чувствовал сейчас к ней никакого сожаления, никакой жалости. Пока она была жива, он был равнодушен к ней, а мертвую он презирал за распутство. Однажды она заявила ему: «Я беременна». И он, этакий болван, женился на ней.
Хенсон заглянул в большой шкаф. Ее меховые манто хранились в холодильнике, но этот шкаф ломился от модных платьев, костюмов и воздушных пеньюаров. Он покраснел, заметив, что многие видит впервые.
Затем он решил осмотреть содержимое ящиков комода. Они были забиты нижним бельем и ночными рубашками, созданными для того, чтобы выгодно показать все интимные части тела. Ольга, скромная Ольга! Ольга, которая так стыдливо пряталась от нескромных взглядов... собственного мужа!
Хенсон задвинул ящики, спустился вниз и уселся в гостиной. Счастье еще могло повернуться к нему лицом, а могло и спиной. Во всяком случае, он сделал все, что было в его силах. Он снова оказался на своем отправном пункте, тот самом, на котором его застал звонок Ванды. Недоставало только того английского фильма по телевизору, в котором показывалась любовь директора школы к героине, плоской как доска.
Хенсон упал в кресло и закрыл глаза. Он ждал того момента когда человек, которому он звонил, постучит во входную дверь или в дверь черного хода. Он был уверен, что тот придет. Взятый в тиски обстоятельствами, ошеломленный звуком голоса того человека, которого он считал мертвым, он не имел другого выхода.
Прошло полчаса, потом час...
Хенсон уже стал думать, что зря он так уверен в себе. Убийца умен и отважен. У него более полумиллиона, чтобы исчезнуть с горизонта. А если он решит остаться здесь и будет все отрицать? Что он сможет тогда доказать? Мать Ольги мертва...
В большом доме господствовали молчание и сумерки. Он изо всех сил боролся со сном.
Хенсон встал, чтобы зажечь небольшую лампу возле телевизора. Усаживаясь в свое кресло, он услышал скрип половиц в холле. Волосы зашевелились на его голове. Он был не один. Кто-то вошел в дом. Хенсон снова встал и облокотился на столик, где стоял телевизор.
– Добрый вечер, Джек! Смелее!
Хелл, оглядываясь, вошел в гостиную. Он был без шляпы и в смокинге. Его шелковистые отвороты были подняты, чтобы скрыть белый пластрон рубашки. Голубые глаза Джека неестественно блестели. На носу был пластырь, а на лице виднелись ссадины.
– Что это вам вздумалось звонить мне, Ларри? – спросил он.
Хенсон по-прежнему стоял у телевизора.
– А вы не догадываетесь?
– Нет, и я не хочу иметь с вами никаких дел.
– Это совершенно естественно.
– Вы совсем потеряли голову! – закричал босс «Инженерного атласа», делая вид, что собирается уйти. – Я позвоню в полицию...
– Я бы удивился этому. Неужели вы могли бы до такой степени потерять голову? Теперь для лечения часто используют электрошок. Если я и был сумасшедший, то вынужденное купание меня совершенно вылечило. Вы знаете, вчера вечером в Вабаче... с двенадцатью килограммами бетонного блока, привязанного к рукам...
Коренастое тело Хелла как-то осело.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45