Она места себе не находит от страха. Именно это и было ему нужно.
— Ну да, и мы свои обязательства выполним. Не забывайте, как и прежде, о нас, а уж мы о вас позаботимся. — Прозвучало это не лучшим образом, и Резерфорд сразу спохватился: следовало как-нибудь иначе сказать.
— Как раз это меня и пугает. — Женщина попыталась шуткой смягчить неловкость. Она вроде бы засмеялась даже, но не очень это получилось, последние слова пришлось проглотить.
— Нет, нет, вы меня неправильно поняли. Извините, я просто неловко выразился.
Женщина промолчала.
Ну и черт с ней. К тому же она права, не так ли? Когда все закончится, Феникс получит свой приз, и после нескольких часов немыслимых мучений — уж за это Резерфорд готов поручиться — о ней действительно позаботятся. Грей порежет ее на мелкие части, погрузит останки в пятидесятипятигаллоновую цистерну и бросит в океан. Малейших следов не останется. Феникс работает чисто.
Резерфорду надоел этот разговор.
— Ну что ж, спасибо, что уделили мне время. Уверен, это не последний наш разговор. Всего доброго.
— Всего доброго. — Ее голос слегка дрогнул.
Резерфорд повесил трубку. Дела складываются так хорошо, как он и помыслить не мог.
Глава 20
Это был лишь небольшой проем в густых зарослях, место, где ветви деревьев и огромные виноградные лозы, норовящие обвиться тебе вокруг шеи, хоть немного расступались. Звезд из-за густого зеленого шатра тропического леса было не видно, и это облегчало дело — тот же шатер закрывает обозрение любопытствующим пассажирам пролетающих самолетов.
Феникс Грей посмотрел на мерцающий циферблат электронных часов. Семь минут третьего, утро. Путь получился долгим — шесть часов, — но в конечном счете все неудобства окупятся.
Из Санто-Доминго, столицы Доминиканской Республики, он и четверо его спутников добрались машиной да Сан-Кристобаля, в сорока километрах к западу. Лимузин въехал в помещение какого-то склада на окраине города, где его пассажиров проводили вниз по длинной лестнице, ведущей сквозь туннель в другой склад. Здесь они провели еще три четверти часа, после чего, завязав им глаза, их усадили на заднее сиденье «лендровера». Два часа их подбрасывало на ухабах проселочных дорог, пролегающих через доминиканские джунгли. С каждым новым километром дороги становились все хуже, но вот, в конце концов, машина остановилась, пассажирам помогли выйти и сняли с глаз повязки. Затем еще в течение часа они пробирались тропическим лесом, кишащим насекомыми.
Феникс стер пот со лба и прихлопнул очередного комара. Шесть часов. Долгий, кружной путь. Но осторожность не бывает лишней. Да и в конце концов, Резерфорду не обязательно знать об этой маленькой экскурсии.
Все эти шесть часов спутники не обменялись ни словом. Они не представились друг другу, не обменялись любезностями, не вели пустых разговоров. Да и к чему бы? Никого из них Феникс Грей больше никогда не увидит. Каждый из них заплатил за этот вечер по двадцать пять тысяч долларов, но ведь не на установление же товарищеских отношений пошли эти деньги.
Все сидели, погруженные в свои мысли, в темноте на складных стульях, расставленных полукругом по границе света, падающего из двух фонарей.
Грей почувствовал приближение женщины еще до того, как увидел ее или услышал шаги. В ночном воздухе появился слабый запах духов, и Грей сразу уловил его. Он обладал фантастическим обонянием и всегда, когда нужно, использовал его. Годами Грей приучал себя не полагаться только на слух и зрение, и как раз умение максимально применять все способности — наряду с полной атрофией чувства сострадания — превратило его в идеальную машину для убийства.
Феникс Грей не был крупным мужчиной. Сложением он отличался скорее средним, но оно и к лучшему, ибо это позволяло с помощью определенных косметических средств предстать человеком корпулентным, а вот здоровенному мужику не удастся выглядеть маленьким. Грей не имел никаких отличительных примет — ни шрамов, ни родимых пятен — ничего. И это тоже к лучшему. Грим ведь применить всегда можно — как, например, нынче ночью бородавку на левую ноздрю, а вместе с ней бороду, усы, накладные ресницы; все искусственное, а внешность изменяется до неузнаваемости.
Но при всем своем небогатырском сложении, Грей обладал редкостной физической силой. А вдобавок к ней владел карате и постоянно совершенствовал его приемы. Несмотря на вес и телосложение противника, он всегда мог лишить его всех преимуществ, отключив руку или ногу. В прежние времена Грей нередко убивал противников голыми руками, правда, это было давно. Может, стоит попытаться вновь, лишь для того, чтобы убедиться: мастерство не утрачено.
Пятеро зрителей наблюдали за тем, как двое мужчин, белый и черный, вытаскивают на освещенный участок молодую женщину. Феникс ощутил легкое нетерпение, кровь быстрее побежала по жилам; впрочем, он тут же овладел собой. Кроме туфель на высоких каблуках, на женщине ничего не было, но не нагота подогревала интерес Грея. И вообще-то что героиней представления будет женщина, его не занимало. Это мог бы быть и мужчина, как, допустим, четыре месяца назад в Бирме. Нет, не пол объекта был главным для Грея.
Женщина негромко всхлипывала, но никто не обращал на это ни малейшего внимания. Вот только Грею понравилось, что она плачет. Это свидетельствует о том, что наркотиками ее не накачали, а ведь это понизило бы интерес к спектаклю. На вид Грей дал ей лет двадцать. Пульс участился и Грею вновь пришлось остудить себя.
Двое мужчин развернули женщину лицом к дереву, и при помощи упругого белого шнура связали за спиной руки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118