Просто не верится. А еще труднее поверить в то, что он вот-вот положит в карман пять миллионов долларов. О Боже всемогущий, если только ты есть, пусть все так и будет! Забавно, право, какими путями люди приходят порой к религии.
Фэлкон прошел на кухню, такую же маленькую, как и вся квартира. Две тысячи триста долларов в месяц приходится платить за нее, а дверь холодильника открывается наполовину из-за тесноты. Но это Нью-Йорк. Люби его или беги от него, ибо сам он тебе сочувствия не выкажет.
Фэлкон вынул из холодильника полупустую пачку молока, отметив, что внутри — стараниями Алексис — царит беспорядок, — захлопнул дверцу и залил молоком кукурузные хлопья. Они захрустели, и Фэлкон вдруг почувствовал, как его охватила дрожь. Завтра он сам объявит о совершении крупнейшей в истории Уолл-стрит финансовой сделки. Самому не верится. И это будет нулевая ступень. Так он именует наступающий момент. Момент, когда сделка начинает жить сама по себе. И ты уже не подталкиваешь ее, а просто стараешься не отстать. Скорость происходящего приближается к сверхзвуковой, и надо держаться. Это нелегко, ибо одновременно происходит множество событий, а упустить нельзя ни одно. Но именно в такие моменты, контролируя каждую мелочь, и зарабатывают свои бешеные гонорары оборотистые банкиры — специалисты по инвестициям. В это время они едины в трех лицах — отчасти врач-психиатр, отчасти военачальник, отчасти игрок в покер. Но главное — сохранять полное спокойствие. Продавцы-покупатели могут позволить себе эмоциональный срыв, но банкир — ни за что. Вот почему Фэлкон так легко освоился в этой среде. Спокойствие — естественное для него состояние.
Нулевая ступень. Сделка с компанией «Пенн-мар» достигла этой стадии. Завтрашнее объявление о ней породит на Уолл-стрит настоящий взрыв, и Фэлкон, Барксдейл, Чеймберс, вообще все, хоть каким-то образом с ней связанные, окажутся в самом центре водоворота. И это будет тот еще ураган.
Ощутив присутствие Алексис, Фэлкон оторвался от завтрака. Она стояла перед ним совершенно нагая. Судя по всему, дома одежда не нужна Алексис, а нагота ничуть не смущает ее. «Наверное, это вообще свойственно манекенщицам, — подумал Фэлкон, — им одинаково комфортно и в одежде, и без нее. В любой ситуации».
— Доброе утро, Фэлкон! — В голосе Алексис не было ни приветливости, ни отчужденности. — Она подошла к нему, чмокнула в небритую щеку и протиснулась к холодильнику.
Наклонившись, Алексис вынула оттуда бекон и яйца. Конечно, она немало для него сделала в эти последние дни. По крайней мере, не донимала капризами, не мешала работать, явно понимая важность того, что делает Фэлкон. Более того, раз или два даже приготовила ужин, хотя вообще стряпню ненавидит и больше, чем на приготовление завтрака, ее не хватает.
Алексис положила продукты на кухонный стол и, гремя кастрюлями и банками, начала искать все необходимое для готовки.
— Присоединишься? — Она обернулась к Фэлкону.
Он покачал головой и улыбнулся.
— Что смешного? — Алексис включила плиту.
— Да вот, подумал, что, может, тебе стоило бы затеять гастрономическое шоу на каком-нибудь из пятисот кабельных каналов, за которые мы отваливаем такие деньги. Имела бы колоссальный успех. Для начала, разумеется, надо придумать костюм. На мой взгляд, подошел бы прозрачный фартук, что-нибудь вроде «И какая же пышечка эта кухарка, так бы и проглотил». Деньги дождем польются. И мне не придется думать о продолжении банковской карьеры.
— А как назвать шоу? — Алексис со смехом бросила на сковородку огромный кусок сливочного масла.
— Как насчет «Сластены Годивы»?
— А что, мне нравится. Агентом моим будешь? — Алексис швырнула на сковородку бекон, даже не потрудившись разделить его на ломтики.
Фэлкона всегда удивляло, что она так много ест, но не прибавляет ни фунта. И кожа ничуть не портится. У других его знакомых манекенщиц комплексы развивались из-за необходимости соблюдать диету. Алексис не из таких.
— Слушай, раздели ломтики, тогда они зажарятся равномерно.
— Наплевать мне на равномерность, мистер аккуратист. — В голосе Алексис послышалось раздражение. — Не все такие помешанные на аккуратности, как ты. Это же надо, все костюмы у тебя в шкафу висят на своих вешалках и на своем определенном месте. То же самое — туфли, рубашки, носки, галстуки.
— Но и не всем и неряхами быть, — парировал Фэлкон. — Буду весьма признателен, если после завтрака приберешься хоть немного в холодильнике. Кстати, там есть авокадо более древнее, чем английская королева.
Не взглянув на Фэлкона, Алексис бросила на кухонный стол прихватку для сковороды. Он вышел из кухни. Спорить не хотелось. Фэлкон сказал все, и с него довольно.
Держа в руках тарелку с хлопьями, он прошел к письменному столу и бегло оглядел его. «Ни пылинки, — с гордостью подумал Фэлкон. — А ведь на дворе лето. Организованность. Вот ключ к успеху. Организованность и множество самых разных вещей. В том числе и удача».
Фэлкон поставил тарелку на стол и пробежал глазами первую полосу утреннего выпуска «Нью-Йорк таймс». Отодвигая стул, чтобы усесться поудобнее, он застыл на месте. Заголовок, набранный крупным шрифтом, гласил:
«ДИРЕКТОР ФЕДЕРАЛЬНОЙ РЕЗЕРВНОЙ СИСТЕМЫ УТОНУЛ ВО ВРЕМЯ РЫБНОЙ ЛОВЛИ В МОНТАНЕ».
У Фэлкона перехватило дыхание, слова расплылись у него перед глазами, по спине побежали мурашки. Фэлкон всегда считал Филипелли единственным серьезным препятствием на пути приобретения «Пенн-мар». Этот человек вполне мог угрозами заставить банки, уже пообещавшие предоставить кредит, дать задний ход, и тогда «Винс и К°», а вместе с ним и Южный Национальный останутся на мели, своих денег на покупку акций у них не хватит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118