Она не сразу сообразила, где находится.
– О Господи! – простонала она, увидев рядом с собой на белом пушистом ковре Дона, который мирно спал; в камине за предохранительной сеткой догорали угольки, жалкие остатки жаркого пламени. – О Господи! – снова прошептала она, скидывая с себя одеяло, которым он, видимо, прикрыл ее. Она собрала свою одежду, валявшуюся рядом. Как она могла позволить случиться тому, что произошло между ней и Доном?
«Люблю тебя», – все еще звучали в ее ушах его слова.
Я тоже тебя люблю, хотелось ей теперь сказать ему, но она не могла этого сделать, потому что она его не любила, не любила так, как он любит ее. Она использовала его, использовала его чувства к себе, его глубокую привязанность к ней, использовала его любовь, которую он питал к ней и которая не проходила. Ради чего? Ради того, чтобы она на несколько минут почувствовала себя лучше? Не так одиноко? Не так испуганно? Затем, чтобы опять причинить ему боль? Снова разочаровать его? Точно так же, как она разочаровывает и причиняет боль всем другим людям, которые любят ее.
Дрожащими руками она натянула на себя штанишки и бюстгальтер. Ее начало трясти, она дышала все еще с большим трудом, как будто ее обвил гигантский удав и теперь постепенно душит в своих кольцах. Джесс, шатаясь, поднялась на ноги, натянула через голову свитер, отчаянно стараясь согреться.
Упав на диван, стоявший позади нее, она подтянула коленки к груди и обхватила свои ноги, все ее тело постепенно начало неметь.
– Нет! – негромко вскрикнула она, не желая будить Дона, эгоистично думая о том, чтобы он проснулся сам, обнял бы ее, отогнал от нее кошмары.
Глубоко дыши, говорила она себе, а невидимый удав усиливал свою гибельную хватку, распространив свои кольца от кончика пальцев до шеи, совершенно прерывая ей доступ воздуха. Она мысленно увидела холодные глаза змеи, увидела ее раскрытую вожделенную пасть, почувствовала, как окончательно сдавливается ее грудная клетка.
– Нет, – задыхаясь, вымолвила она, стараясь побороть подступившую тошноту, борясь с воображаемым мучителем. – Нет!
Вдруг она увидела лицо Адама, услышала его голос. «Не сопротивляйтесь, – говорит он ей. – В следующий раз, когда у вас начнется такой приступ, не боритесь с ним. Отдайтесь полностью во власть этого приступа».
Что он хотел этим сказать?
– Что, собственно, может произойти плохого? – спросил он тогда.
– Меня вырвет, – ответила она ему.
– Ну и что такого, что вырвет?
«Я этого боюсь», – подумала она теперь.
Думаю, что вы боитесь смерти, – припомнила она его слова.
«Помогите мне. Пожалуйста, помогите мне»!
Отдайтесь течению приступа, – говорил он. – Не боритесь с ним, покоритесь ему.
Тот же совет, сообразила Джесс, который давал инструктор по самообороне.
Когда на вас кто-то нападает, не сопротивляйтесь, сближайтесь с ним вплотную.
Наносите удар, когда сблизитесь.
– Поддайтесь течению приступа, – повторяла она вновь и вновь. – Поддайтесь течению приступа. Не сопротивляйтесь. Поддайтесь течению приступа.
Что может произойти плохого?
Ну и что такого, если и вырвет?
Ну и умрете.
Она чуть не рассмеялась.
Джесс перестала сопротивляться. Позволила паническому чувству охватить все свое существо. Она зажмурилась от головокружения, появившегося у нее, от которого она могла повалиться на пол. Ее затошнило, она почувствовала состояние бреда, не сомневалась, что в любой момент может потерять сознание.
Но она не потеряла сознание.
Она не умерла.
Ее даже не вытошнило. Она поняла это с возрастающим удивлением, чувствуя, как сдавленность в груди проходит, как гигантская воображаемая змея постепенно теряет к ней интерес и уползает прочь. Через несколько минут онемение прошло, дыхание стало ровным. Все опять в порядке. Она не умерла. С ней вообще ничего не произошло.
Она не стала бороться с чувством паники, отдалась нахлынувшему беспокойству, и ничего вредного с ней не произошло. Ее не вырвало, не парализовало. Она не погибла.
Она победила.
Джесс несколько минут просидела на полосатом диване без всякого движения, наслаждаясь своей победой.
– Все прошло, – шептала она, сразу почувствовав радость и уверенность в себе. Ей захотелось разбудить Дона, поделиться с ним новостью.
Но она понимала, что делиться новостью ей хочется не с Доном.
Оттолкнувшись от дивана, Джесс встала, поискала под одеялом носки. Нашла их, надела, потом быстренько натянула джинсы. Подошла к окну, стала смотреть в темноту за обрывом.
– Джесс? – спросил спросонья Дон.
– Снегопад прекратился, – сообщила она ему.
– Ты уже оделась. – Он облокотился на локоть и потянулся над ковром за своими часами.
– Я замерзла.
– Я мог бы согреть тебя.
– Знаю, – отозвалась она, явно грустная нотка вкралась в ее голос. – Дон...
– Можешь ничего не говорить, Джесс. – Он надел часы на кисть руки и защелкнул замок цепочки. – Знаю, что ты не испытываешь ко мне тех же чувств, что я питаю к тебе. – Он попытался улыбнуться, и это ему почти удалось. – Если хочешь, то можно сделать вид, что вчера вечером между нами ничего не было.
– Абсолютно не собиралась причинить тебе боль.
– Ты ее и не причинила. Честно. Джесс, я уже большой парень. Я смогу правильно отнестись к тому, что произошло вчера, если ты способна сделать это. – Он помолчал. Посмотрел на часы. – Всего четыре часа утра. – Почему бы тебе не попытаться поспать еще несколько часов?
– Я не смогу заснуть.
Он кивнул.
– Хочешь я приготовлю тебе чашку кофе?
– А ты не хочешь, чтобы я сварила тебе черный кофе у себя в квартире?
– Ты хотела бы выехать прямо сейчас?
– Ты не очень будешь возражать?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127