Триш со злым смехом. С очень злым смехом, сказал он, и она припомнила гордый огонек в его глазах. Неужели возможность того, что она может потерять Дона, уступить его другой женщине, оказалась достаточной, чтобы ускорить приступ ее беспокойства?
Приступ прошел, вдруг сообразила она. Ее сердце больше не стучало учащенно, дыхание стало нормальным, испарина, прошла. Она откинулась навзничь на подушку, наслаждаясь возвратившимся ощущением здоровья. К своему удивлению, она ощутила чувство голода.
Джесс зашагала по темному проходу на кухню, направляясь прямо к холодильнику. Открыла его, отпрянув от вспышки яркого света. Вынула коробку замороженной пиццы, разорвала целлофановый пакет вокруг одного из кусков и сунула застывший диск в микроволновую духовку, которая находилась на краю стойки. Нажала нужные кнопки и стала прислушиваться к слабому жужжанию микроволн, навалившихся на замороженную добычу. Она позаботилась о том, чтобы не стоять вплотную к духовке.
Дон предупредил ее, что нельзя стоять рядом с духовкой, когда она включена. Несомненно, эти аппараты совершенно безопасны, убеждала она себя. Но все равно, зачем рисковать? – последовала немедленная отповедь самовнушению. Возможно, он был прав, решила она, начав принимать меры предосторожности без напоминаний. Разве узнаешь, какие вредные лучи могут быть вокруг нас, поджидают случая наброситься на более крупную дичь.
Джесс наблюдала, как таймер отсчитывал секунды, потом вызывающе приблизилась к духовке.
– Попробуйте, достаньте меня! – дерзко крикнула она и засмеялась, почувствовав, как закружилась голова. Неужели она в самом деле стояла в своей крохотной кухне в три часа утра и бросала дерзкий вызов своей микроволновой духовке?
Таймер дзинькнул пять раз, сообщая, что пицца готова. Джесс осторожно взяла горячий пирог и понесла в, большую комнату, служившую гостиной и столовой одновременно. Ей нравилась ее квартира, она приглянулась ей с первого взгляда, когда поднявшись пешком по лестнице на третий этаж, Джесс переступила порог. Квартира изобиловала любопытными углами. Углубленное окно с фонарем на западной стороне выходило на улицу Орчард, всего в полутора кварталах от того места, где она жила в детстве. Она была совсем непохожа на шикарную квартиру с тремя спальнями на Лейк-Шор-Драйв, в которой она жила с Доном.
Больше всего ей не хватало общения, кого-то, с кем можно поговорить, с кем можно побыть, к кому прижаться в конце дня, с кем приятно было делиться серьезными мыслями, мелкими успехами, суетными заботами. Было уютно чувствовать себя частью семейной пары, быть частью безопасного сочетания Джесс-и-Донн.
Джесс включила стереосистему, размещенную у стены напротив старой бархатной тахты, которую она купила в комиссионном магазине на проспекте Эрмитаж, и слушала наполнившую всю комнату невыразимо прекрасную музыку концерта для скрипки и фортепиано Сезара Франка. А рядом с ней ее кенар, клетка которого закрыта на ночь, начал петь. Джесс поуютнее устроилась на мягких складках бархатной тахты, внимая милым звукам в темноте и кушая пиццу.
* * *
– Дамы и господа присяжные заседатели, приняли ли вы решение? – спросил судья, и Джесс почувствовала прилив сил. Прошли почти сутки с тех пор, как она произнесла свою заключительную речь. Присяжные прозаседали почти восемь часов, прежде чем убедились, что сразу консенсуса достичь не удалось.
Они возобновили свое обсуждение сегодня в восемь утра. И удивительно, что уже через час они приняли решение.
Старший группы присяжных сказал: «Да, мы вынесли решение», и судья велел подсудимому встать. Джесс слушала, затаив дыхание, торжественные слова старшего заседателя:
– Мы, присяжные заседатели, находим подсудимого Дугласа Филлипса... невиновным.
Невиновен!
Джесс ощутила булавочный укол в боку, почувствовала, что ей начинает не хватать воздуха.
Невиновен!
– Господи, они не поверили мне, – прошептала рядом с ней Эрика Барановски.
Невиновен!
Дуглас Филлипс обнял своего адвоката. Розмари Мишо взглянула на Джесс с победоносной улыбкой.
Невиновен!
– Проклятье! – воскликнул Нейл Стрейхорн. – Честно говоря, я надеялся на успех.
Невиновен!
– Что же это за правосудие? – спросила Эрика Барановски, ее голос зазвучал громче от чувства негодования. – Человек признался, что держал нож у моего горла, Господи помилуй, а присяжные объявляют его невиновным?
Джесс могла только кивнуть. Она слишком долго была частицей системы правосудия, чтобы питать какие-то иллюзии о так называемой справедливости. Концепция вины относительна, как вопрос о привидениях и тенях. Так же, как и представление о красоте, все зависит от восприятия конкретного человека. Так же, как истину, это понятие можно толковать по-разному.
– Что же мне делать? – спросила Эрика Барановски. – Я потеряла работу, ухажера, уважение к себе. Что же мне теперь делать? – Она не стала дожидаться ответа и покинула зал суда, прежде чем Джесс могла придумать подходящий ответ.
Что она могла сказать? Не волнуйтесь, завтра наступит другой день? Утро вечера мудренее? Самое темное время суток наступает перед рассветом? Или все возвращается на круги своя? Судьба накажет его? Что суждено – того не миновать? Конечно, всегда бывают неудачи, в другой раз повезет, судьба поможет тем, кто позаботится о себе. А для дополнительного утешения – время лучший лекарь, вы поступили правильно, некоторое время вы будете болезненно воспринимать это, но жизнь не стоит на месте.
Вот суть всего, подумала она. Вековая мудрость, выраженная в нескольких словах:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127