Из динамиков, как и в прежде, внезапно зазвучала музыка. Но никакой гитары, никакого неоретро, на этот раз — танцевальная и чрезвычайно современная мелодия. Торжество электроники в ее лучших образцах. Музыка умолкла так же внезапно, как и включилась. В наступившей тишине вопрос Жан-Лу прозвучал особенно важным:
— Что это означает? Что ты хочешь этим сказать?
— Я задал вопрос, отвечать на него — вам. Из этого и состоит жизнь, друг мой. Из вопросов и ответов. Ничего больше — только вопросы и ответы. Каждый человек несет по жизни свои вопросы, начиная с тех, что заложены в нем с рождения.
— Какие вопросы?
— Я — не судьба, я — некто и никто, но меня легко понять. Когда человек, увидев меня, осознает, кто я такой, в ту же секунду все вопросы снимаются: ему уже больше незачем спрашивать, когда и где. Я — ответ. Я означаю для него «сейчас». Я означаю «здесь».
Наступила тишина. Затем голос тихо произнес новый приговор:
— Это потому, что я убиваю…
Металлический щелчок оборвал связь, оставив в воздухе эхо, прозвучавшее ударом гильотины. Фрэнк представил себе, как падает отрубленная голова.
«Нет, не теперь, боже праведный!»
Инспектор Готте тотчас связался со своими сотрудниками.
— Засекли?
Ответ, который он сообщил, подействовал наподобие какого-то колдовства,
— у всех перехватило дыхание.
— Нет. Ничего не вышло. Ни одного сигнала, который можно было бы засечь. Пико говорит, что этот тип — настоящий феномен. Ничего не удалось обнаружить. Если он звонит через Интернет, то сигнал так хитроумно замаскирован, что наша аппаратура его не распознает. Этот мешок дерьма опять надул нас.
— Вот беда. Кто-нибудь узнал музыку?
Кто молчит, тот соглашается. Но сейчас всеобщее молчание означало «нет».
— Черт подери! Барбара, кассету с музыкой. Срочно. Где Пьеро?
Барбара уже переписывала кассету.
— В зале для совещаний, — ответил Морелли.
Всех охватило лихорадочное волнение. Все понимали, что следует действовать быстро, крайне быстро. Может быть, звонивший уже вышел на охоту. А кто-то другой сейчас занимается своими обычными делами, не подозревая, что отсчитываются последние минуты его жизни. Все бросились искать Мальчика дождя — единственного среди них, кто сразу мог распознать музыку.
В зале для совещаний Пьеро сидел на стуле возле матери, понуро опустив голову. Когда подошли к нему, он посмотрел на всех полными слез глазами, и снова поник головой.
Фрэнк, как и в тот раз, присел перед ним на корточки. Пьеро чуть приподнял лицо, будто стесняясь своих мокрых глаз.
— Что случилось Пьеро? Что-то не так?
Парень кивнул.
— Ты испугался? Не бойся, мы все здесь, с тобой.
Пьеро потянул носом.
— Я не боюсь, я ведь тоже полицейский, теперь…
— Тогда в чем дело?
— Я не знаю эту музыку, — с огорчением ответил он.
В его голосе прозвучало настоящее страдание. Он огляделся вокруг, словно допустил ошибку в самом главном деле своей жизни. Слезы ручьем потекли по его лицу.
Фрэнк ощутил глубокое отчаяние и все же постарался улыбнуться Пьеро.
— Не волнуйся. Совершенно незачем волноваться. Сейчас послушаешь еще раз и, вот увидишь, узнаешь. Трудно, нда, но ты можешь это сделать. Да я просто уверен, что узнаешь.
Барбара вбежала в комнату с кассетой в руках. Вставила в магнитофон и включила его.
— Послушай внимательно, Пьеро.
Комнату заполнил электронный танцевальный ритм на четыре четверти, словно биение человеческого сердца. Сто тридцать семь ударов в минуту. Так бешено сердце стучит от страха, когда может остановиться.
Пьеро слушал молча, все так же опустив голову. Когда музыка умолкла, он привстал и еле заметно улыбнулся.
— Есть, — сказал он.
— Узнал? Есть в комнате? Пожалуйста, сходи за ней, принеси.
Пьеро кивнул и направился к двери своей забавной, слегка подпрыгивающей походкой. Юло подал знак Морелли, и тот пошел проводить парня.
Вскоре они вернулись. Пьеро сжимал в руках компакт-диск.
— Вот на этом диске. Это сборник…
Диск вставили в процессор и проверили все дорожки, пока не нашли то, что нужно, — музыкальный фрагмент, который убийца только что дал им послушать. Пьеро приветствовали, как героя. Мать обняла сына, словно тому только что вручили Нобелевскую премию. В глазах ее светилась такая гордость, что у Никола Юло до боли сжалось сердце.
Фрэнк прочитал название на обложке сборника.
— «Nuclear Sun" Роланда Бранта. Кто такой этот Роланд Брант?
Никто не знал. Все бросились к компьютерам. После недолгих поисков в интернете его имя обнаружилось на каком-то итальянском сайте. Оказалось, Роланд Брант — псевдоним итальянского диджея, некоего Роландо Браганте. Обнаружили, что «Nuclear Sun» была популярна на дискотеках несколько лет назад.
Тем временем Лоран и Жан-Лу завершили передачу и присоединились к ним. Оба были сильно взволнованы. Казалось, они выдержали бурю, и до сих не могут прийти в себя.
Режиссер просветил их относительно танцевальной музыки, которая занимает свою собственную нишу на рынке дискомузыки.
— Бывает, диджеи берут псевдоним. Иногда придуманное слово, но чаще всего какое-нибудь английское имя. Во Франции тоже есть три или четыре таких диджея. Обычно это музыканты, которые специализируются в области музыки для дискотек.
— А что такое «петля»? — спросил Юло.
— Это термин электронной музыки. «Петля» служит своего рода основой: берется ритмический фрагмент и как бы накручивается сам на себя, без конца повторяясь совершенно одинаково.
— Ну да, этот недоносок так и сказал. Собака ловит собственный хвост.
Фрэнк резко прервал эти разговоры и призвал к действию. Перед ними стояла задача поважнее, чем разобраться в подобных тонкостях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177