— Ты негодяй, Жан-Лу. Гадкий негодяй, к тому же слабак.
— Не понимаю, как ты можешь курить такую дрянь. Это уже не дым, а нервно-паралитический газ. И мы, даже не замечая, общаемся с твоим призраком?
Юмор Жан-Лу, как и табачный дым, нисколько не действовал на Роберта — он оставался невозмутимым и неуязвимым.
— Оставь свои дамские комментарии. Ведь не ради твоих жалких шуток по поводу моих сигарет я жду здесь, пока твоя драгоценная задница опуститься в кресло. И обрати внимание — я говорю «драгоценная», потому что всем известно, чем думаешь…
Обмен подобными остротами входил в давний ритуал, и тем не менее Жан-Лу был весьма далек от мысли, что они могут называться друзьями. За едким юмором скрывалась невозможность понять истинную сущность Роберта Бикжало. Наверное, это умный человек, но определенно еще и хитрый. Умный человек порой дает миру намного больше, чем получает, а хитрый старается взять как можно больше, а дать взамен минимум. Жан-Лу хорошо знал, по каким правилам танцуют в мире вообще и на радио тем более: он был диджеем, который вел «Голоса", передачу имевшую огромный успех, а расположение таких людей, как Бикжало, зависело исключительно от количества слушателей.
— Мне хотелось только высказать все, что я думаю о тебе и о твоей передаче, прежде чем безжалостно вышвырнуть тебя на мостовую…
Бикжало откинулся на спинку кресла и притушил, наконец, папиросу в пепельнице, полной трупов. Выдержал паузу, как при игре в покер. Потом заговорил тоном человека, который восклицает «Есть!», выкладывая покер на игорный стол.
— Сегодня был звонок по поводу твоей программы. Звонил человек, близкий к княжеской фамилии. Не спрашивай, кто, ибо могу назвать тебе только грех, но не грешника…
Тон директора внезапно изменился. Улыбка до ушей просияла на его лице, как только он оказался на королевской лестнице.
— Князь лично выразил свое удовлетворение по поводу успеха передачи!
Жан-Лу поднялся с кресла с точно такой же улыбкой, пожал протянутую ему руку и снова сел. Бикжало продолжил свой полет на крыльях восторга.
— Монте-Карло все всегда считали раем для тех, кто устал платить налоги. В последнее время, учитывая неприятности, какие произошли в Америке, и практически повсеместный экономический кризис, наш образ несколько поблек…
Бикжало произнес «наш» как любезную уступку миру, но выглядел при этом как человек, который мало причастен к чужим проблемам. Он достал из пачки новую папироску, смял пальцами фильтр, взял со стола зажигалку и закурил.
— Еще несколько лет назад в это время года на площади Казино собиралось две тысячи человек. Теперь же в иные вечера там пусто, как похмельным утром, что, конечно же, не может не пугать. Обращаясь к социальным проблемам, ты сумел поднять «Голоса» на новую высоту. Теперь многие считают, что в Монте-Карло возможно не только отдыхать, но и решать какие-то проблемы, можно позвонить и попросить о помощи. И для радио, не скрою, это оказалось большой удачей. На горизонте появилась уйма спонсоров, так что сам можешь судить, насколько велик успех программы.
Жан-Лу невольно приподнял бровь и улыбнулся. Роберт был менеджером, и для него успех в конечном счете означал возможность облегченно вздохнуть и порадоваться при подведении баланса. Времена героев, когда на радио работали Йоселин и Ауанагана и Герберт Пагани, если упомянуть лишь самых ярких, прошли. Настали времена бухгалтеров.
— Надо сказать, что мы действительно молодцы. Особенно ты. Мало того, что нашел убедительную форму передачи и сумел развить ее, ты можешь вести ее на двух языках одновременно — по-французски и по-итальянски. Это и обеспечивает успех в первую очередь. Я же только сделал свою работу…
Легким жестом Бикжало обозначил отнюдь не свойственную ему скромность. Так или иначе, он имел в виду свою тонкую интуицию менеджера. Успех программы и талант ее двуязычного ведущего подсказали ему ход, который он провел с искусством опытного дипломата. Опираясь на приобретенную репутацию, он создал нечто вроде совместного предприятия с парижской «Европа-2», чьи программы были очень похожи на передачи «Радио Монте-Карло».
И теперь «Голоса» выходили на волне, покрывавшей немалую часть итальянской и французской территории.
Роберт Бикжало положил ноги на стол и выпустил дым в потолок. Жан-Лу подумал, что подобная поза выглядит весьма аллегорично, но президент скорее всего был бы иного мнения.
Бикжало между тем торжествовал:
— В конце июня тут состоится вручение премий. До меня дошли слухи, что они думают пригласить тебя ведущим. А еще ожидается фестиваль кино и телевидения. Растешь, Жан-Лу. Многие на твоем месте оказались бы в немалом затруднении при переходе на видео. При твоей-то внешности, да если к тому же сумеешь хорошо повести партию… Боюсь, радио и телевидение скоро будут весьма серьезно бороться за тебя.
Жан-Лу улыбнулся и, взглянув на часы, поднялся.
— Думаю, Лорану, напротив, уже сейчас приходится сражаться со своей печенью. Мы ведь еще не переговорили с ним, а надо пройтись по всей программе сегодняшнего вечера.
— Скажи этому горе-режиссеру, что его ждет та же мостовая, что и тебя.
Жан-Лу направился к двери, но Роберт остановил его. Он сидел в кресле и, покачиваясь, смотрел на Жан-Лу, словно кот Сильвестр из мультфильма, которому удалось, наконец, съесть канарейку.
— Само собой, что если всю эту телевизионную тягомотину доведут до конца, твоим менеджером буду я…
Жан-Лу подумал, что Бикжало уж слишком много берет на себя, и решил, что дорого продаст свою шкуру.
— Я мучился, терпя некий процент дыма от твоих папирос.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177