Явно не лучшие воспоминания посетили его в эту минуту.
— Жена заболела раком, потом умерла. Магазин не приносил никакого дохода. Ну, то есть совсем никакого. Мне нужны были деньги на врачей, а эта пластинка стоила целое состояние, вот почему…
У него вырвался вздох, сдерживаемый, наверное, долгие годы.
— Безумно жаль было продавать пластинку, и я наклеил на нее этикетку магазина, словно для того, чтобы не расстаться с нею насовсем. Кроме жены и сына, мне была дорога в жизни только эта пластинка.
Сердце Никола Юло стучало, как поршень в цилиндре мощного мотора. Отчетливо произнося каждое слово, он задал вопрос, боясь услышать долгожданный ответ.
— Ты помнишь, кому продал ее, Жан-Поль?
— Прошло уже лет пятнадцать, Никола. Помню, что это был какой-то странный тип, примерно моих лет. Он приходил в магазин и покупал у меня пластинки, редкие, коллекционные. Похоже, с деньгами у него не проблем не было, поэтому, признаюсь тебе, порой я даже немного завышал цену. Узнав, что у меня есть «Украденная музыка», он несколько месяцев упрашивал уступить ее. И так подступал, и эдак. Я отказывал… Но необходимость превращает человека в вора или в продавца. Иногда и в того и другого одновременно.
— Не припомнишь имя?
— Я человек, а не компьютер. Пластинку я не забыл бы, проживи хоть тысячу лет. А все остальное…
Он провел рукой по седым волосам, поднял голову и посмотрел в потолок. Никола облокотился о стол и потянулся к нему.
— Надо ли тебе объяснять, как это важно, Жан-Поль. Возможно, от этого зависит жизнь многих людей.
А про себя Юло подумал, сколько еще раз придется ему повторять эти слова, прежде чем вся эта история закончится.
— Может быть…
— Может быть, что?
— Пойдем со мной. Посмотрим, насколько ты везучий.
Юло двинулся следом за Жан-Полем в кухню, глядя на его прямые, не по возрасту, плечи, и седовласый затылок, ощущая легкий запах дезодоранта. В прихожей они свернули на лестницу, ведущую в подвал. Спустились ступенек на десять и оказались в помещении, похожем на кладовку. У одной стены находились стиральная машина и раковина, над ними висел женский велосипед, и тут же стоял верстак с тисками и инструментами для работы с деревом и металлом.
Вдоль другой стены размещались металлические стеллажи с консервными банками и винными бутылками. Часть полок была отведена для папок и картонных коробок разной величины и цвета.
— Я — человек, живущий воспоминаниями. Коллекционер. А почти все коллекционеры глупо тоскуют по вчерашнему дню, кроме тех, кто коллекционирует деньги.
Жан-Поль Франсис остановился перед стеллажом, растерянно оглядывая его.
— Гм, посмотрим…
Он снял с самой верхней полки объемистую картонную коробку. На ее крышке была наклеена золотистая этикетка старого магазина грампластинок «Диски и риски». Старик поставил ее на верстак возле тисков и включил верхний свет.
— Это все, что осталось от моей торговли и целого куска жизни. Маловато, тебе не кажется?
Иногда это даже слишком много, — подумал Никола. Некоторым людям в конце жизни не нужно никакой коробки, ни большой, ни маленькой. Бывает, не нужно даже карманов.
Жан-Поль открыл коробку и начал рыться в ней, доставая разные бумаги — старые торговые лицензии, программы концертов, объявления о выставках-продажах коллекционных пластинок.
Вдруг он извлек плотный голубой листок, сложенный пополам, развернул его и, посмотрев, что там написано, протянул Никола.
— Держи. Сегодня твой день. Эту записку собственноручно написал покупатель «Украденной музыки». Он оставил номер телефона, когда узнал, что у меня есть эта пластинка. Теперь припоминаю, что, купив ее, он приходил еще пару раз, а потом я больше не видел его…
Никола прочитал записку. Решительным и четким почерком были обозначены имя и номер телефона.
Легран 04/4221545
Юло показалось странным, что после стольких волнений, неудач, обезображенных тел, безвестных отпечатков пальцев, бесшумных шагов, после стольких теней без лица, и стольких лиц без определенных черт, он наконец-то держал в руках что-то реальное — самое банальное, что только может быть на свете: записку с именем и номером телефона.
Он посмотрел на Жан-Поля, а тот, подавленный, просто не знал, что сказать. Наконец старик-коллекционер, возможный спаситель многих невинных жертв, улыбнулся.
— Судя по всему, записка тебя заинтриговала. Будь мы сейчас в каком-нибудь фильме, как я уже говорил, наверняка в этот момент зазвучала бы многозначительная музыка.
— Заинтриговала — не то слово, Жан-Поль! Захватила!
Он достал мобильник, но Жан-Поль предупредил:
— Тут не берет, надо выйти.
Они поднялись наверх. Между тем мысли в голове Никола Юло неслись со скоростью сто километров в час. А Франсис тем временем припомнил еще кое-что.
— Он жил где-то недалеко, мне помнится, в районе Кассиса. Такой крепкий человек, высокий, но не слишком. Почему-то складывалось впечатление, будто он обладает недюжинной физической силой. Не знаю, почему, но я подумал, что он военный. Наверное, дело было в его глазах, они запоминались. Казалось, сами они смотрят, но не позволяют их видеть. Помню, я еще удивился, что подобный тип увлекается джазовой музыкой…
— Ну, хоть ты и не компьютер, я считаю, с памятью у тебя все в полном порядке..
Поднимаясь по лестнице, Жан Поль обернулся с улыбкой.
— Ты считаешь? Ну, этим уже можно гордиться.
— Думаю, у тебя есть немало и других поводов… Сегодняшний — просто еще один.
Они поднялись на первый этаж и вышли на солнце. Лазанья на столе в кухне остыла, а вино стало нагрелось. Солнечный свет падал на пол террасы и теперь взбирался по ножке стола.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177