— Считаю, что это возможно. Принесла ту папку?Взглянуть на фотографию Коллинза, сделанную в девяносто первом году для полицейского архива, Ларри сначала предложил Майку Гейджу. Майк в ответ лишь взглянул на него. Род-ригес сказал:— Насколько я понимаю, ответ «определенно» не тот, которого ты ищешь.— Говори, как есть.— Глаза, приятель. — Родригес постукал пальцем по цветной фотографии. — Почти оранжевые. Как в фильме «Деревня проклятых».— Вот-вот, — подтвердил Ларри.— Пойдем отсюда, — сказала ему Мюриэл. Даже те полицейские, которые хорошо к ней относились, были ненадежными союзниками. Многие из них больше были преданы репортерам, чем ей. За дверью она предложила Ларри поехать в Форт-Хилл. Тот заколебался, ему не хотелось садиться запыленным в ее седан. Но Мюриэл ездила на этом «сивике» с девяностого года, и он даже новый не блистал чистотой внутри.— Ларри, — заметила она, — чехлы на этих сиденьях повидали все. — И едва удержалась от смеха при одном давнем воспоминании.По пути Ларри говорил ей, как ехать.— Так, отлично, — сказала она. — Объясняй.— Не думаю, что это имеет какое-то значение.— Повремени с выводами, — сказала Мюриэл. — Прежде всего нужно выяснить, что произошло. Я права? Если моя мать хочет помириться со своей сестрой, то ей нужно стрелять сестре в спину?Ларри впервые за вечер засмеялся.— Кончай, в стране и так три тысячи безработных комиков.— Я серьезно, — сказала Мюриэл. — Разве не это явилось результатом? После того случая Эрно с Коллинзом жили в полном ладу.— Черт, — произнес Ларри. — У меня нет никакого ключа к разгадке этой истории. И наплевать. В семье Эрно полнейшая неразбериха, как и во всякой другой. Ну и что из этого? Насколько меня касается, тут СМИ. «Слишком много информации». Самый подходящий акроним для нашего времени.Старчек указал на длинную подъездную аллею. Дом был викторианского стиля, на котором Ларри, по его словам, специализировался. Мюриэл пригнулась над рулем, чтобы видеть в ветровое стекло все здание.— Мать честная, Ларри. Какая красота.— Вот-вот. Этот дом особенно красив, иногда я хожу по комнатам и досадую, что не мог позволить себе такой, когда ребята были маленькими. Но ведь так всегда и бывает, верно? Никогда не получаешь того, что хочешь, когда тебе это нужно.Ларри насупился и не смотрел на Мюриэл. Чтобы он развеялся, она попросила его устроить быструю экскурсию.Он начал с сада. День угасал. Их осаждали насекомые, но Ларри, не обращая внимания на укусы, осторожно ступал между недавно посаженными растениями. Это наследие великолепия и яркости, которое он оставлял покупателю, давно занимало его. Он долго объяснял, как многолетние растения — крокусы, пионы, гортензии — будут расти и крепнуть из года в год. Перестал, когда уже почти стемнело, и только потому, что Мюриэл сказала, что насекомые заживо съедают ее.В доме Ларри давал более беглые объяснения. Для того, чтобы пыль не разлеталась повсюду, на дверных проемах комнат висели пластиковые занавески. В таких жилищах, сказал он, надо знать, какие детали сохранять ради стиля и какими жертвовать для привлечения покупателя. Взять, к примеру, освещение. Когда эти дома строились, комнаты были темными, как дворовые службы, вечерами в них горели газовые светильники. Теперь домовладельцы не жалели электроэнергии. Со временем, сказал Ларри, он понял, что яркий свет над головой и множество выключателей покупатели ценят высоко.Мюриэл приятно было видеть Ларри в его другой жизни. Он, как всегда, поднимал ей настроение, и было нетрудно представить его предпринимателем. Этому способствовало даже его любовное отношение к цветам в саду. Человек, которого она знала на юридическом факультете, делая вид, что слово «нежный» признает только на обертке презерватива. Но внутри таился другой человек — ей всегда было это понятно, — и она восхищалась Ларри за то, что он дал ему проявиться.— Туалет уже работает? — спросила Мюриэл. Ларри проводил ее. Напротив раковины было небольшое окошко, и Мюриэл кое-как могла разглядеть район, где жила в детстве, в четверти мили от Форт-Хилла. Полоса бунгало среди грузовых станций и вагонных депо. Даже теперь он оставался местом бесконечных автостоянок, ярко освещенных для предотвращения краж. Мили платформ возле полосы отчуждения, где грузовые трейлеры и железнодорожные контейнеры дожидались погрузки на составы. Место это было хорошее. Люди работали усердно, были добрыми, порядочными, желали своим детям лучшего. Но они чувствовали и суровость судьбы, не дающей им таких денег, как тем, кто ими командовал. «Мной они не будут командовать, — клялась себе Мюриэл. — Мной не будут».Теперь у нее никаких иллюзий не оставалось. Она бы сходила с ума, если б не пробилась к власти. Но глядя с холма, все равно чтила лучшее в этом месте: верность устоям, сознание, что живешь своей жизнью и стараешься как-то преуспеть, делаешь больше добра, чем зла, и кого-то любишь. Желание вновь обрести связь со всем этим являлось одной из причин, побуждавших ее проводить еженедельно час в церкви. В храме сердце едва не вылетало из груди прямо к Богу. В церкви обретались дети, которых у нее никогда не было, невстреченные незнакомцы, где-то ждавшие ее, как ей казалось в пятнадцать лет. Обреталось будущее. Жизнь духа. В молитвах она все еще стремилась к ним так же страстно, как много лет до того в мечтаниях. С возбуждением, вызванным присутствием Ларри в тихом доме, она вдруг остро осознала полноту жизни, которую могла дать любовь мужчины.Ларри ждал ее в общей комнате в задней части дома. Отделана она была скудно, и Ларри сказал, что постарается украсить ее настилкой ковров.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138