— Натан! — Тинкер попыталась удержать полотенце. — Ты соображаешь, что делаешь?
— Я хочу посмотреть, как ты теперь выглядишь.
— Нет! — К ее удивлению, краска стыда залила сначала пальцы ног, а потом стала подниматься выше. Неужели все эльфы так краснеют?
— Дай посмотреть! — Натан сорвал полотенце.
— Натан! — закричала она, пытаясь вырвать полотенце из его рук, но это было все равно что сдвинуть гору.
Потом гора задвигалась и наклонилась, чтобы поцеловать ее обнаженную кожу. Когда Ветроволк целовал ее там, это походило на удар током в 220 вольт. А теперь саднящей плоти было просто элементарно больно.
— Натан! Не надо! Прекрати!
Он перестал целовать там, но перешел наверх.
— Ты что, Тинк? — Опираясь на одну руку, второй он стал расстегивать брюки. — К чему теперь ждать? Ты все равно никогда не станешь старше.
Его член возвышался над ней, твердый, как сталь, такой же большой, как и все в Натане. Всей тяжестью распаленный полицейский навалился на ее бедра, бока и грудь и так придавил ее, что она не могла даже ногой шевельнуть.
— Нет!!!
— Ты будешь так выглядеть всю мою жизнь. — Он задвигался, стремясь найти вход в нее. — Здорово, что ты стала эльфом. Ведь теперь никто не подумает, что ты слишком юна.
— А ну слезь с меня, идиот! — Она уперлась руками в его лицо, прижав большими пальцами края глаз в знак предупреждения. — Я сказала, НЕТ! Из всех людей именно ты должен понять, что «нет» значит НЕТ!
— Я люблю тебя, Тинк.
— Тогда слезай с меня. Мы не будем это делать. Не сейчас и не так. Веди себя хорошо, и у нас останется шанс. А применишь силу, я за себя не отвечаю.
Он остановился, боль и вина боролись на его лице.
— Тинк!
Что это? Мольба о прощении или о разрешении продолжать? Она не знала, и это навсегда осталось невыясненным, так как у шеи Натана внезапно появилось лезвие меча.
— Нэтаньяу! — прорычал эльф из «роллса», прижимая острие меча к коже Натана до тех пор, пока кровь полицейского не брызнула на грудь Тинкер. — Батья!
Натан отскочил, рванув Тинкер на себя и перебросив ее за спинку кушетки, как тряпичную куклу. Мгновение спустя она обнаружила, что сидит за диваном, а Натан размахивает пистолетом.
— Опусти оружие!
— Что ты делаешь, черт побери? — закричала она на эльфа на разговорном эльфийском, одновременно пытаясь перевести его слова. Кажется, он грозил убить Натана. — Я же сказала тебе, что хочу остаться одна!
Оба двинулись на нее, стараясь при этом не сближаться друг с другом.
— Опусти оружие! — опять скомандовал Натан.
— Зэ дому ани приказал оберегать вас, — сказал эльф на разговорном эльфийском. — Этот человек хотел взять вас силой. Я не мог ему это позволить.
— Опусти оружие! — Натан взвел курок. — Бросай меч, или я стреляю!
И он бы выстрелил. Но Тинкер метнулась между ними, встала лицом к Натану и вскинула руку, пытаясь отвратить опасность.
— Натан! Натан! Не надо! Он просто защищает меня. Он думал, что ты собираешься меня изнасиловать.
Натана передернуло.
— Скажи ему, чтобы он убрал меч. Боже, как по-эльфийски «полицейский»?
— Он… Он — страж порядка. — Тинкер обращалась к эльфу. — Убери меч, и он тебя не убьет. — Но тот смотрел упрямо и не слушал ее. — Я приказываю тебе спрятать меч в ножны.
Изумленный взгляд. Эльф неохотно подчинился.
— Убери пушку, Натан.
— Но кто это, черт побери?
— Он работает на Ветроволка. Убери пушку.
Натан сунул пистолет в кобуру и застегнул молнию на брюках. Тинкер подхватила полотенце и снова завернулась в него. Ей показалось, что за эти несколько минут оно уменьшилось в размере, и его было явно недостаточно, чтобы закрыть ее.
— Как его зовут? — спросил Натан.
Тинкер посмотрела на эльфа, ожидая, что тот ответит, поскольку вопрос был задан на самом обыкновенном, литературном английском языке. Но тот и глазом не повел. Не понял, значит.
— Ты хоть немного знаешь питсупавутэ? Человеческий язык, на котором говорят в Питтсбурге, то есть английский.
Эльф напряженно кивнул и сказал по-английски:
— Нет. Прекрати. Не надо. Вода. Туалет. Пожалуйста. Спасибо. Да. Иди.
Может, он специально перечислил эти слова в таком порядке, чтобы показать: он понял, что Тинкер отказывает Натану? Покончив с английским, он перешел на эльфийский:
— Ветроволк не предполагал, что вы уедете из дому, поэтому мое незнание питсупавутэ казалось несущественным.
— Как тебя зовут?
— Яростный Конь, Несущийся Галопом По Ветру. — Он произнес это по-эльфийски, «вэтата-ватару-тукаэн-ру-бо-таэли», и Тинкер скорчила недовольную рожу. — В семье меня называют Маленькой Лошадкой, поэтому доми зэ говорит, что я, скорее, По-ни.
— По-ни? Пони!
— Если вам это легче, я буду рад, если вы так и будете меня называть.
— Да. Спасибо, — сказала она и перешла на английский: — Его имя — Яростный Конь, но он говорит, что я могу называть его Пони.
Услышав забавное имя, Натан фыркнул, а потом глубоко вздохнул.
— Прости меня, Тинкер. Я не имел права так поступать.
— Это правда, черт тебя подери.
Она доверяла ему больше, чем кому-либо еще на этой планете. Ей бы хотелось повернуть время вспять и сделать так, чтобы Яростный Конь не вмешивался и у Натана оставался шанс отступить и извиниться. Самому. Она отчаянно хотела верить, что все так и случилось бы, ведь только тогда ее доверие к нему осталось бы непоколебимым. И все могло вернуться туда, откуда началось.
Натан взъерошил волосы, а потом стал их тянуть, словно хотел выдрать целый клок.
— Понимаешь, я столько лет так мучительно хотел тебя, и вот наконец я тебя получил. Ты должна была стать моей. Ничто не могло помешать нам пожениться, иметь детей, состариться вместе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134