И усилием воли сдержала руку, уже потянувшуюся к отметине на лбу. Должно быть, эльфы отреагировали на знак Ветроволка! Она с беспокойством взглянула на Натана. Если только он догадается, что вся эта непонятная суета означает: Ветроволк открыто заявил о своих правах на нее… Тинкер поморщилась: ей так не хотелось снова увидеть воочию ревность Натана. Какой кошмар!
Вернулся хозяин с бутылкой, на которой красовалась эльфийская этикетка, двумя бокалами и маленьким серебряным блюдом с чем-то белым. Пока она пыталась определить, соль это, сахар или нечто более экзотическое, хозяин обсыпал ее этим порошком, восклицая:
— Линса танлита линту! — И тут же перевел на разговорный эльфийский: — Желаю вам веселого!
«Что за черт?» Тинкер удивленно заморгала. Она слишком смутилась, чтобы хоть как-то отреагировать.
Хозяин протянул ей один из маленьких бокалов, говоря:
— Хвала богам!
По крайней мере, Тинкер знала, что говорить.
— Хвала! — ответила она и выпила вино. Оно оказалось чистым, сладким, как конфета, и страшно обжигающим. Тинкер чуть не задохнулась, а пока приходила в себя, хозяин снова исчез.
— Ты в порядке? — заволновался Натан, и она кивнула. — Чем это он тебя обсыпал?
— Думаю, солью.
— Но зачем?
— Не знаю.
Она понятия не имела и не могла догадаться. «Линса» и «линту» были формами одного слова со значением «чистота». «Танлита» — женской формой слова «танта» со значением «сделает». Чистое в чистое? Чистота в чистоту?
Начала прибывать еда на маленьких изящных тарелочках с ручной росписью. В анклавах вообще принято есть то, что подают. Обычно Тинкер это нравилось, поскольку не приходилось мучительно выбирать, а потом страдать над огромной порцией того, что оказалось так себе, и завидовать вкуснятине, которую заказал другой. Конечно, никогда не знаешь, какое блюдо тебе принесут, и иногда не знаешь даже, что именно ты съел, но это превращало весь обед в забавное приключение.
Но теперь Тинкер хотелось обойтись без приключений и тайн. Их уже хватало в ее жизни.
Как и большая часть бизнеса Питтсбурга, анклавы во многом зависели от местной продукции, которая дополняла поставки, приходившиеся на День Выключения. Поэтому блюда, появлявшиеся перед Тинкер и Натаном, включали лесные грибы, грецкие орехи, форель, оленину, зайца, кэва-бобы и малину. К счастью, появление новых тарелок сопровождалось соответствующим разговором: «Как ты думаешь, что это? О, это вкусно. Хочешь добавки вот того? А это попробуешь?»
Еда дала Тинкер время для размышления над тем, что подразумевал хозяин анклава под словами «пожелать вам веселого». Может, она неправильно перевела? Чего «веселого»? Веселого ужина? Веселого Праздника середины лета? Веселого Рождества? Почему слова так неточно выражают мысль? Вот почему она так любила математику!
Во время третьей смены блюд к их столу стали стекаться другие гости анклава. Они подходили, с каким-то сомнением поглядывали на Натана, отчего он становился все более и более угрюмым, тепло улыбались Тинкер и, вложив что-нибудь ей в ладошку, произносили: «Желаю вам веселого!» Первой подошла эльфийка с серебристыми волосами и преподнесла цветок. Цветок был сорван тут же, в саду, и показался Тинкер совершенно невинным гостинцем. Но когда другой эльф вручил ей серебряный десятицентовик, она поняла, что ни в коем случае не должна была принимать цветок. Теперь Тинкер не могла отказываться от даров, не нанося этим тяжелейшего оскорбления, а этого никак нельзя допускать в общении с эльфами. Она улыбнулась и приняла монетку, молясь, чтобы Натан не поднял шум. Затем последовали цветы, монеты, соль в бумажных пакетиках и даже маленькая клеточка из тонких прутиков, внутри которой сидел светлячок.
— А жучок-то на что? — спросил Натан.
— Не знаю! — Она поморщилась от собственного хныкающего тона. — Это довольно оригинально, в некотором смысле.
— Почему они это делают?
— Если я скажу, ты выйдешь из себя, а я не хочу этого видеть.
Он нахмурил брови и отодвинул последнюю тарелку.
— Ну все, поедем на Ярмарку! Я больше не хочу есть.
Тинкер растерялась: куда же девать подарки? На выручку пришел хозяин. Как только Натан отошел, чтобы оплатить счет, он тут же появился с корзинкой в руках.
Среди подарков Тинкер обнаружила почти забытую записку Ветроволка.
— Пожалуйста, прочитайте и переведите мне на разговорный язык.
— Да, пожалуйста. — Хозяин взглянул на записку. — Это от Волка, Который Правит. Он пишет, — хозяин задумался, как правильно перевести с высокого эльфийского языка на разговорный, — что увидится с вами на Ярмарке.
О, чудесно.
— А что означает «желаю вам веселого»? — спросила Тинкер смущенно. — «Веселого» чего?
— Бытия. Я желаю вам веселого бытия. Веселой жизни. Пусть с вами случится все самое доброе.
Это звучало довольно безобидно. Тут появился Натан. Он ждал, и Тинкер не стала спрашивать, что означает соль и по какому случаю все эти подарки.
Они прошли к «бьюику» и поставили в него корзину. Уже наступила ночь, и Ярмарка ожила, засияла разноцветными огнями, загремела экзотической музыкой. Здесь, у машины, они словно оказались в принадлежащей только им оболочке пространства и времени. Натан придвинул Тинкер к себе и начал целовать, забравшись руками под шелковый плащ и гладя ей спину. Сначала ей было приятно. Сильное тело, сжимающее ее в объятиях, мускусный запах одеколона, возбуждение от поцелуев в полной темноте. Все это напомнило ей бешеный спуск на велосипеде с Холма Обсерватории: тогда возбужденное скоростью сердце подступало к горлу всякий раз, когда она подлетала к самому краю дороги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134