— А как тебе кажется, есть ли твоя непосредственная вина в этом случае? — спросила Кэтлин, указывая на Фицдуэйна и Бутса.
— Есть ли непосредственная вина? — ответил ее же словами Фицдуэйн. — Может быть, нет. А может быть, и есть, если рассматривать все случившееся как последствия моих действий и моих поступков.
— Я не совсем понимаю… — начала Кэтлин.
— Примерно три года назад, — сказал Фицдуэйн, — я обнаружил на своем острове тело повешенного юноши. Я мог бы сообщить об этом полиции и на этом остановиться. Вместо этого я попытался разобраться, что же, собственно, случилось. Одно цеплялось за другое, и в конце концов я докопался до сведений о причастности к этому делу некоего террориста. В результате его дальнейшие планы были сорваны, а сам он — убит.
— Это ты убил его? — негромко спросила Кэтлин. Фицдуэйн немного поколебался, но потом кивнул.
— Да, это я убил его.
— Он был террористом, убийцей, — сказала Кэтлин, но в голосе ее прозвучала неуверенность. Для нее это был незнакомый, чужой мир. — Разве ты можешь винить себя за это?
— Дело не в вине, дело в ответственности, — объяснил Фицдуэйн. — То, что я сделал, было необходимо, этого никак нельзя было избежать. Но человек, которого я убил, несомненно, имел сторонников и друзей. Это что касается причин, следствий и последствий. Может быть, я и поступил правильно, однако своим поступком я поставил самого себя и дорогих мне людей на линию огня.
— И ты думаешь, что в тебя стреляли… друзья того террориста? — спросила Кэтлин.
— Ну, мне хотелось бы думать, что это не было дурацким совпадением, — заявил Фицдуэйн. — Я предпочитаю, чтобы в меня стреляли по какой-нибудь веской причине.
— Разве есть какая-то разница? — удивилась Кэтлин.
— Разница заключается в том, хочешь ли ты, чтобы подобное случилось с тобой в следующий раз, — сказал Фицдуэйн назидательно. — А мне что-то не хочется повторять недавний опыт.
До Кэтлин постепенно доходило, что она подвергает себя опасности, даже оставаясь где-то поблизости от этого человека. Несколько мгновений она тщетно пыталась представить себе, как это — чувствовать себя под постоянной угрозой.
Ощущение показалось ей жутким.
Протянув руку, она погладила Фицдуэйна по щеке, затем подалась вперед и поцеловала его. Прежде чем он успел ответить ей, Кэтлин отпрянула. Кончики ее пальцев пробежали по губам Фицдуэйна, потом скользнули по тонкому больничному покрывалу к его чреслам.
— Папочка! Папа! — раздался сонный голосок Бутса. — Где ты?
Фицдуэйн негромко рассмеялся и стиснул ее руку.
— Перенеси его ко мне, — попросил он.
Кэтлин подняла Бутса и уложила рядом с отцом. На узкой койке было не слишком много места, но Фицдуэйн обнял сына и прижал к себе. Через несколько секунд Бутс снова крепко спал.
Ирландия, Дублин, 31 января
Хиро Сасада, чья карта гостя сообщала, что он является вице-президентом торговой корпорации “Ямаока”, сидел на диване в своем номере дублинского отеля “Беркли-Корт” и потягивал шотландское виски, которое он доставал из мини-бара.
Первоначальное потрясение, вызванное исчезновением ударной группы четыре недели назад, выветрилось под воздействием долгого ночного сна, и теперь Сасада был готов приложить все усилия, чтобы выяснить, что же случилось с пропавшими людьми, а также уточнить, где и в каком состоянии находится их предполагаемая жертва. В своем отношении к рабочей этике Сасада-сан был типичным японцем. Неудачи в его системе ценностей никогда не были чем-то серьезным и воспринимались просто как временные сложности, которые можно без особых усилий разрешить более кропотливым трудом.
Его запасной план опирался на использование отколовшейся от ИРА — Ирландской революционной армии — группировки, носившей название “Партия Ирландской революционной армии”. ПИРА была кое-чем обязана японской экстремистской организации “Яибо”, к которой принадлежал и господин Сасада.
Поскольку роль японцев в нападении на Фицдуэйна скорее всего была раскрыта, имело смысл воспользоваться здешней террористической группой, которая могла без труда затеряться среди местного населения.
Местонахождение Фицдуэйна удалось без труда установить в результате непрерывного радиоперехвата на полицейских частотах. Радиосканеры считались в Ирландии незаконными, однако вполне доступными устройствами, которые помогали заинтересованным лицам подслушивать большую часть переговоров “Гарды” — ирландской полиции, — каковые по соображениям безопасности федерального бюджета шли в эфир открытым текстом.
У рейнджеров был собственный бюджет, поэтому они пользовались для радиосвязи и телефонных переговоров засекречивающей аппаратурой, однако их подразделения были слишком малочисленны. Из-за этого они вынуждены были довольно часто обращаться за поддержкой к полиции, и это было самым уязвимым местом. Килмара знал об этой слабости, однако в обозримом будущем он вряд ли сумел бы что-то с этим поделать. Ему отчаянно не хватало личного состава, а взять людей, кроме как у полиции, было неоткуда. Заняв же людей у “Гарды”, он волей-неволей должен был вступать с ними в радиообмен. Именно на этом этапе часть сообщений без труда перехватывалась.
Ирландская революционная армия пользовалась среди населения большим почетом еще в те времена, когда Ирландия боролась за независимость от Великобритании. Для двадцати шести из тридцати двух графств эта цель была достигнута в 1922 году. С тех пор абсолютное большинство ирландцев стремились жить спокойной и мирной жизнью, в которую не вмешивались бы вооруженные боевики.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199