У меня две чудесные дочери, вот. Старшей двенадцать, другой девять, и при мне такие вещи никто говорить не будет.
Он опустил глаза к полу, где лежал богатый ковер.
— Японцы. Они наглые люди. Им кажется, что их дерьмо не пахнет, а женщин они не уважают вообще. Думают, любую могут трахнуть. Я видел, как эти японцы приезжают в Бангкок на секс-туры. Авиабилет, отель и секса сколько захочешь. Все в одном пакете. Проклятые японцы, женщины для них грязь.
Ники Макс подошел к кофейному столику, взял графин и налил себе в стакан.
— Васэда. Оказалось, он затаился. Выжидал, когда появится возможность отомстить мне за ту трепку. А я по глупости дал ему такую возможность. Сыграл на руку.
Он выпил половину стакана одним глотком.
— У меня шли переговоры с Васэдой и Ганисом о корейских гобеленах и цейлонских скульптурах. Мне были нужны деньги. Б?льшая часть того, что я получил от Хермана Фрея в Сан-Августине, ушла на твои больничные счета в Мехико. И, если помнишь, мне пришлось подмазать мексиканских полицейских, чтобы не трогали — а потом уже вмешалась сенатор Маклис и забрала нас от этих поедателей бобов.
Пенни кивнул.
— Я помню.
— В общем, я сказал Васэде, что цену на эту партию поднимаю. Черт возьми, в Таиланде же нельзя делать дела, если кому-то не платишь, и платить надо многим. У меня жена таиландка, я еще и ее родственникам деньги даю. Они бедные и, как все там, считают любого американца миллионером. Васэда разозлился и говорит — я нарушил слово о цене, а никому это не позволяется, потому что он чертов японец, наверно. Он пообещал меня проучить.
Ники сморгнул слезы с глаз.
— Он изнасиловал моих дочерей. Сначала устроил так, что меня взяла полиция. Заявил, будто я угрожаю его убить. Полицейские знали — все это ерунда, но он дал кому-то на лапу, вот я и сидел в камере, пока он насиловал моих девчонок. Я проехал полмира, чтобы убить его, и никто меня не остановит. Даже если я сам умру, пусть. Да я готов десять раз умереть, но его с собой унесу.
Он повернулся к Пенни спиной, опять стал смотреть в сад.
Это не болтовня, подумал Пенни. Не поза. Ники Макс говорит серьезно.
И тут возникает проблема, потому что противники у него — тяжеловесы. Макс не в своей лиге собирается воевать. Взяться за японца означает столкнуться с Уорреном Ганисом. А тогда можно повстречать и Виктора Полтаву. Чем дальше, тем хуже.
Пенни откинулся на спину плетеного кресла.
— Человек, который напал на твоих детей. Как, ты сказал, его зовут?
— Васэда. Хори Васэда. Я называю его Поганцем.
— И он работает на Уоррена Ганиса?
— Да. Последние года два я посылал много всяких штучек Ганису через Васэду. Кое-что я нашел сам. Кое-что взял у людей, с которыми у меня контакты. Китайская бронза, известняковые головы Будды, таиландская резьба, японские фарфоровые кувшины, корейское дерево. Ганис повихнутый на всем азиатском. У него все есть. Но дело в том, что почти все краденое. Уж я-то знаю.
— А Васэда был посредником, он и давал тебе деньги.
Ники сказал — да и одним махом допил бренди. Пенни поднялся, наполнил стакан и подал его Ники.
— Васэда сделал это из-за того, что ты попытался увеличить цену?
Ники Макс вздохнул.
— Люди вроде меня, с Запада, если мы не откупаемся, нас сажают в тюрьму и выбрасывают ключ. Можешь работать по краденому искусству, наркотикам, золоту, им плевать. Хочешь продавать противогазы попугаям — пожалуйста. Только смотри, чтобы нужные люди получали то, что им нужно. На мне с полдюжины этих гадин кормится.
Ники Макс помолчал.
— Мне нравится там жить, не сравнишь с работой на ферме, где смотришь лошади в задницу двенадцать часов в день. Но я тебе скажу — кругом же все с протянутыми руками стоят, куда ни повернись. Изо всех щелей вылезают и требуют. Мне были нужны деньги, я поднял цену, а Васэде это не понравилось. Но по сути он просто хотел мне отомстить за тот раз.
Пенни наблюдал, как Ники допивает и этот стакан. Ничего странного, что у него вид дерьмовый. Три порции на пустой желудок, длительный перелет, последние трое суток почти не спал. А ко всему этому проблема, которая не исчезнет, пока он не убьет человека.
Ники пробормотал — мне надо сесть — шатаясь подошел к большому столу со стеклянной крышкой и рухнул в кресло. Несколько секунд он сидел, положив голову на стол, потом рывком распрямился.
Пенни сказал — если собираешься блевануть, этот стол обошелся в восемь тысяч долларов.
Ники Макс выдавил из себя улыбку.
— Уж коли рыгать, то в классном месте, я всегда так говорил. Шутка. Я в порядке. Дай мне отдохнуть чуток.
— Когда ты ел последний раз?
— Все окей. Слушай, я не хочу, чтобы ты в это впутывался. У тебя хорошая работа, живешь в красивом доме. Охраняешь важную даму, отношения у вас нормальные. Мне от тебя нужно совсем немного, потом я свалю.
— Тебе нужен ствол, правильно?
— Да, ну, с собой-то не повезешь. И еще занял бы ты мне несколько денежек. Я пустой. Все отдал, чтобы выбраться из тюрьмы и получить назад свой паспорт.
Пенни пересел к Ники Максу за стеклянный стол.
— Васэда купил полицейских?
Ники Макс кивнул.
— Даже не сомневайся. Так он и добрался до моих детей. Сначала устроил, что меня арестовали. Потом приходит один из полицейских, Чакри, и забирает моих детей. Говорит моей жене, я просил привести их ко мне. И еще говорит, сразу пускают только двоих из одной семьи. Озвезденеть. Ну, жена что, я ее не виню. Там если полиция говорит, надо делать, а то плохо. Чакри везет детей к Васэде и…
Ники Макс рассматривал свое отражение в стеклянный крышке стола.
— Получилось, я и к полицейским не мог пойти за помощью, и все из-за Чакри.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162