Рембули сообщил Белласу, что проблема Аронвальда связана с расследованием в бруклинском участке, где полицейских обвиняют в краже конфискованных наркотиков и наркотических денег. Беллас об этом знал. Во всех газетах писали, по ТВ показывали. Ну, таких полицейских много.
Рембули сказал, что к капитану поступило сообщение от информатора. Участок Аронвальда прослушивается, а устроил это Внутренний отдел Управления полиции. На это Беллас немедленно ответил, что он к прослушиванию не имеет никакого отношения. Что и было правдой. Рембули отметил, что капитан ни в чем его не обвиняет. Капитану всего лишь нужна небольшая помощь, прямо сейчас.
Внутренний отдел, сказал Рембули, считает, что Аронвальд и некоторые из его людей запачкались не меньше, чем эти ребята в Бруклине. Могут сильно прижать кого-нибудь. Говорил Рембули с уличного телефона, он попросил Белласа не звонить в участок, пока тот не удалит «клопов». Сейчас никто в участке не доверяет телефонам. Аронвальд уже не уверен, может ли он доверять своим людям. Он хочет, чтобы Беллас и Софи обработали участок этим же вечером. Кабинет Аронвальда, телефоны, камеры, чуланы. Все подряд.
Беллас заглянул в гостиную, поприветствовал Андреаса, который сидел перед телевизором, передававшим «Колесо Фортуны» для его нелегальных иммигрантов. Джордж, младший из этой пары, рассказал Белласу анекдот, бывший очень популярным на Крите, когда они уезжали. Беллас анекдот не понял, но улыбнулся из вежливости и ушел, думая — когда же парни найдут работу?
Снаружи по-прежнему было жарко и влажно. Август. Самое неудачное время в Нью-Йорке. Даже зимой лучше. По крайней мере, воздух прохладный, дышать можно. Беллас был в летнем пиджаке, но без галстука — вечером-то зачем. Обычно он следил за внешним видом, старался походить на бизнесмена, а не на жлоба, который записывает учащенное дыхание в чужих постелях. Он взглянул на небо. Много звезд. О дожде можно забыть. Потом он заметил, что машины, их фургончика, перед домом нет. Где Софи, черт возьми?
Спустившись по лестнице, он повернул направо, к боковой стороне дома. Дверь гаража была поднята. А фургончик стоял внутри с работающим двигателем. Его дверь была открыта со стороны водителя. Андреас пустил Белласа в гараж на время, пока ему не доставили новый «Шевроле».
Переступив через сложенный раскладной стул, Беллас отшвырнул ногой футбольный мяч и вошел в темный гараж. Он прошел вдоль фургончика со стороны водителя, открыл боковую дверцу и положил свой чемоданчик. Закрыв боковую дверцу, подошел к открытой дверце водителя, сел за руль и посмотрел на Софи в свете приборной доски.
Она сидела на месте пассажира, головой прислонясь к окну, руки сложив на коленях. Беллас улыбнулся: спит. Последние несколько дней получились для нее тяжелыми. Постоянное осознание того, что в их жизнь вошел Они. Необходимость жить в одной комнате с бабушкой, которая храпит, мочится в постель и требует, чтобы Софи постоянно за ней ухаживала. Не удивительно, что девочка устала.
Беллас закрыл дверцу и сразу взглянул — не разбудил ли Софи. Нет, не разбудил. Он уже коснулся ключа, который она оставила в зажигании, когда вдруг замер. Кровь. На груди у Софи. На шее и плече слева. Беллас потянулся к дочери. В это мгновение Виктор поднялся из-за спинки сиденья и поясным ножом перерезал ему горло.
Вытерев нож о пиджак Белласа, Виктор убрал его на место, потом перетащил тучное тело Грека на заднее сиденье, где лежали чемоданы. Что-то выпало у Белласа из кармана пиджака. Виктор увидел, что это свернутая газета — сегодняшний номер «Уолл-стрит джорнел». Он улыбнулся. Беллас умер именно сейчас потому, что слишком увлекался игрой на бирже.
Поселившись в дом брата, Грек регулярно звонил своему брокеру. Свое местопребывание хранил в тайне — тщетно, как оказалось. Ибо, прибыв в Америку, Виктор изучил информацию о Белласе, собранную для него Уорреном Ганисом. Затем попросил издателя организовать прослушивание его телефона. Через три часа Виктор уже точно знал, где залегли Грек и его толстая дочь.
Виктор сел за руль и медленно вывел машину из гаража. Когда он проехал всего несколько ярдов за пределами подъездной дорожки, уже на улице, навстречу показалась полицейская машина — со стороны толстухи. Виктор потянулся за гранатой, она лежала в седельном мешке, который он перенес сюда со своего мотоцикла.
Но полицейский лишь поприветствовал его коротким сигналом, проезжая мимо. Виктор улыбнулся и тоже чуть надавил на сигнал. Он прошептал: детектив Рембули к вашим услугам. Глаза Виктора ярко светились в темноте.
Глава 15
Вашингтон
Август 1985
Сейчас, ранним утром, в Брусселовской галерее искусств было пусто, и Эдвард Пенни оказался единственным посетителем кафетерия. Он сидел в красивом металлическом креслице и смотрел, как миниатюрный водопад изливается в задумчивый пруд. Звук воды успокаивал и очищал. Пенни отхлебнул черного кофе, закрыл глаза.
А когда открыл, у входа в кафетерий как раз показались Акико и охранник галереи. Акико жестом показала, что Пенни с ней, и на тяжелом грубом лице охранника, молодого толстого негра, отразилось разочарование — как будто жизнь не оправдала некоторые из его надежд и ожиданий. Охранник злобно глядел на него, и Пенни едва заметно улыбнулся. Злился парень потому, что ему не дали проявить свою власть. Мужчины часто начинают войны потому, что на них смотрят женщины.
Охранник, некто Олонцо Скрин, обеспечивал безопасность в западном крыле первого этажа, ему надлежало разбираться со всеми отклонениями от нормы. Если видишь типа, который сидит в пустом кафетерии за двадцать минут до открытия галереи, ты обязан его проверить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162