Но почти всегда он оставался в комнате, щипал глаза и вызывал беспрестанные приступы кашля.
Барону Канамори было шестьдесят. Это был тонкий маленький мужчина с огромной головой, на которой топорщились коротко остриженные седые волосы, и с немигающим взглядом ястреба, устремляющегося на свою жертву. Свое внушительное состояние он сколотил на перевозке нефти, переработке железной руды, производстве сигарет и импорта риса из Формозы и Кореи. Он очень гордился тем, что его предки были самураями на службе у императоров, сегунами и военачальниками. На его черном кимоно был нашит семейный герб: перекрещенные черно-бурая лисица и два золотых дерева императрицы.
Де Джонг, конечно, с некоторым опасением ждал встречи с ним. Как бы то ни было, но этот старичок — и это было общеизвестно — был мистиком, который мог целыми днями обходиться без пищи, медитировать, сидя у водопада в парке Кенрокуэн, и проводить многие часы, стоя на коленях перед пустой стеной в молчаливом самосозерцании. Судя по словам молодого Канамори, который не очень-то вдавался в детали, он был близко знаком со многими высшими военными и политическими чинами. Барон был также связан с различными секретными обществами — и теми, что имели патриотическую направленность, и теми, что занимались боевыми искусствами. Де Джонг не спрашивал, вели ли эти связи к якудзе. Он просто допустил, что это вполне может быть. Для всех, кто хоть немного знал Японию, не было секретом, что якудзы были громилами по найму и первоначально использовались консервативными бизнесменами против либерально настроенных политиков.
Молодой Канамори сказал:
— Одним из самых выдающихся качеств моего отца является настойчивость. Он самостоятельно мыслящий человек и упорен во всех делах. Япония — его первая любовь, возможно, его единственная любовь. Он все сделает, чтобы защитить ее. Всем нам — моей матери, сестре и мне — он не раз говорил, что, может быть, нам придется отдать свои жизни за Японию.
Де Джонг засомневался, все ли в порядке у барона с головой. Не спятил ли он слегка?
Молодой Канамори иногда рассказывал де Джонгу о секретных обществах. «Черный дракон», «Белый волк», «Кровавое братство» были патриотическими объединениями и одновременно являлись клубами по изучению боевых искусств. Они существовали с девятнадцатого века и сначала собирали информацию о самых мощных предполагаемых противниках Японии — Китае и России. Позже они расширили круг своих интересов и стали собирать данные о других странах Азии, Африки, Европы и Америки. Их членами были министры, видные промышленники, военные, журналисты, студенты, агенты спецслужб.
Де Джонг считал, что это дало возможность барону Канамори стать чем-то вроде неофициального мастера шпионажа. Националист до мозга костей, он свято верил в то, что военные снова должны править Японией, как это уже было раньше, в девятнадцатом веке, перед реставрацией.
Молодой Канамори говорил о якудзе очень неохотно. Он был идеалистом, и для него было довольно трудно принять гангстеров как необходимую составляющую часть политического процесса. Но он считал, что во всем должен поддерживать отца, а это означало — не задавать ему лишних вопросов о предназначении якудзы. Барон же настаивал на том, что якудза играет одну из главных ролей в судьбе Японии. На Японии скрещивались интересы Китая и России в борьбе за влияние на Дальнем Востоке. Великобритания и Америка тоже были потенциальными врагами: они имели колонии на Тихом океане и хотели еще больше. Если Япония не сможет утвердиться в своих правах в этом уголке земного шара, то она, скорее всего, превратится в колонию. Чтобы избежать этого, ей нужна помощь всей нации. Всей.
Де Джонг находил эту концепцию восхитительной Якудза, порочная и пользующаяся дурной славой организация, каким-то образом была вовлечена в национальную политику. Замечательно. Подлецы и мошенники каким-то образом проникали и в правительство Великобритании, но строго на индивидуальной основе, как одиночки, а не как представители тайных обществ. Безусловно, якудза прокладывала себе дорогу силой. Это были люди, которым нечего было терять. Де Джонга восхищала их способность заниматься своим делом без тени стыда или вины за содеянное. Ему хотелось знать, является ли барон Канамори оябуном.
Но в холодной задымленной гостиной вопросы задавал барон Канамори де Джонгу. Первые вопросы он задавал молча, только глазами. На англичанина еще никогда в жизни не смотрели так пристально. Спустя несколько секунд барон попросил своего секретаря Джийчи и сына оставить их одних и сделать так, чтобы его и гайджина никто не беспокоил.
Когда они остались одни, барон взял лицо де Джонга в свои маленькие руки. Они были неестественно горячими. Де Джонг чуть было не отпрянул, но сдержался. Надо было прямо взглянуть на вещи и раз и навсегда решить для себя, кому он принадлежит: Англии или Японии.
Барон медленно прошелся пальцами по лбу, глазам, ушам и рту де Джонга, и тот почувствовал, как его первоначальная нервозность начинает исчезать. Да, в этом маленьком седовласом человеке было что-то не похожее на других, но оно уже не внушало беспокойства. Он наверняка не хотел причинить де Джонгу никакого вреда, и де Джонг вдруг почувствовал полное спокойствие и отрешенность. Барон хотел узнать о нем все, что возможно. Прикасаясь к де Джонгу, он путешествовал по его душе. Он читал книгу его сознания и прикасался к огоньку его жизненной силы.
Барон произнес единственное слово:
— Бушидо.
Де Джонг выдержал его взгляд и ответил, что это означает кодекс воинской чести.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156